Читать книгу "Лето потерянных писем - Ханна Рейнольдс"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давай, я найду тот, где видела ее фотографию, а потом покажу тебе, как она выглядит. – Я вытащила альбом, датированный 1947–1951 годами. В пальцах закололо, когда я открыла зеленую обложку. Слушала ли бабушка, как Эдвард играет на рояле в музыкальной комнате? Бывала ли она в этом кабинете с его родителями, была ли наказана, бывала ли разочарована?
Ной сел на пол рядом со мной – так близко, что наши колени соприкасались. Я слышала в тишине наше дыхание, звуки переворачивающихся страниц. Я просмотрела каждую черно-белую фотографию, пока не нашла ту, что уже видела.
– Вот.
Она смотрела на нас, смеясь приоткрытыми губами, словно застыла во времени.
Ной наклонился вперед, и ему на лицо упали кудри.
– Вы немного похожи.
– Глазами, правда? Я не понимала раньше, что у нас похожие глаза. – Я сняла фотографию на телефон. – Как думаешь, у твоей семьи есть какие-нибудь бумаги про нее?
– Ты про что?
– Например, откуда она? Как она оказалась в вашей семье? Я хочу узнать, откуда она родом, выжил ли кто-нибудь из ее родственников. Я хочу проследить за линией нашей семьи как можно дальше, как получилось у тебя. – Я перевернула страницу в надежде увидеть еще фотографии. – Мы знаем имена ее родителей, они были в списке погибших в Освенциме, но больше никакой информацией не владеем. Если ты погуглишь мою прабабушку, то ничего не найдешь. Или найдешь лишь страничку одной немки в Инстаграме. Больше ничего. Судя по записям, их депортировали из Люксембурга, поэтому, отправив бабушку, они наверняка куда-то уехали из Германии. Но нет никаких данных о том, откуда они родом.
Ной задумчиво кивнул.
– Посмотрим, что мне удастся найти.
– Спасибо. О, смотри. – Я показала на другой снимок бабушки, примерно в четырнадцатилетнем возрасте, она сидела на софе рядом со взрослой женщиной.
Ной уставился на нее.
– Думаю, это моя прабабка.
Прабабушка Ноя. Мать Эдварда. Я никогда раньше о ней не думала, но ведь она воспитала бабушку. Она приняла ее к своим родным детям. Я внимательно посмотрела на фотографию. Они были как мать и дочь? Они чувствовали себя мамой и дочкой?
Мы продолжили листать альбомы, останавливаясь всякий раз, как находили бабушкины снимки, и я делала фотографию на телефон. На большинстве снимков были запечатлены семейные трапезы или сборы на пляже. Иногда на заднем фоне я замечала бабушкин профиль или ее лицо. Она не часто попадалась, но неизменно присутствовала на фото.
Хотела бы я знать, какой была их модель отношений. Она чувствовала себя членом семьи или нет? Безусловно, если бы ей нравилось жить с Барбанелами, она бы о них рассказывала. Если она считала прабабушку Ноя своей матерью, то как могла ни разу ее не вспомнить?
А вот снова она, теперь взрослая, сидит на стуле на веранде и кокетливо улыбается. Может, это фото сделал Эдвард. Я посмотрела на Ноя, поразившись тому, что мы точно так же сидим десятилетия спустя, как наши бабушка и дедушка. Частенько говорят, что история повторяется, но почему? Люди настолько предсказуемы в своих эмоциях и реакциях? В какие-то шаблоны легче вписаться? Почему мы так плохо учимся на прошлых ошибках?
Я перевела взгляд обратно на фотографию и резко охнула:
– Взгляни на это!
Ной наклонился поближе ко мне.
– Что?
– На ней ожерелье. – Оно обрамляло ее ключицы, а центральный кулон – огромный чистый алмаз – лежал в ямочке ее шеи. Подвески поменьше прямоугольной формы соединялись друг с другом, образуя обруч. В общих чертах это было ар-деко: великолепное, роскошное и блестящее.
– Ну и что?
– Я же тебе говорила. У моей бабушки было ожерелье, и твой дед отказался его возвращать.
Ной перевел взгляд с фотографии на меня.
– Что значит «отказался»?
Упс. Мы так хорошо поладили, что я начала забывать, что мы по разные стороны баррикад.
– Она попросила его вернуть, а он не отдал.
– Почему она решила, что может его получить?
– Что? – Я уставилась на него. – Это было ее ожерелье.
– Откуда ты знаешь?
– То есть «откуда»? А почему иначе она стала бы просить его вернуть?
– А почему он не вернул, если оно принадлежало ей?
– Это мой вопрос.
– И ты на него не ответила. Наверное, у него была весомая причина.
– Или, может, он просто был козлом.
Мы уставились друг на друга.
Наконец Ной вздохнул.
– Все это чушь какая-то. Ты уверена, что они не были братом и сестрой?
– Господи, Ной. Прочти эти чертовы письма. – Я вытащила телефон и просмотрела фотографии писем, пока не нашла нужное. Я прочистила горло.
– «Иногда у меня возникает чувство, будто я хватаюсь за что-то большее, чем я сам. Некоторые люди находят это в религии, некоторые – в войне, но для меня это ты, это ты пробуждаешь во мне это всеобъемлющее чувство. Ты яркая, а мир расплывчатый, четкий, мир смягчается».
Я снова посмотрела на Ноя, увидев, что он смотрит на меня вытаращенными от удивления глазами.
– Для меня это ты, – повторила я. – Брат точно бы к сестре такого не чувствовал.
Он сглотнул.
– Нет.
Мы помолчали.
– Вообще, может…
Я выпрямилась и уставилась на Ноя.
– Как бы я хотел увидеть тебя обнаженной в лунном свете среди роз.
Он уставился на меня. А потом его взгляд опустился на мои губы.
Ой. Наверное, стоило дать вначале контекст. Щеки окрасились румянцем.
– Это из одного письма.
– Угу. – Он не сводил взгляда с моего рта.
– Я не… – Язык самопроизвольно высунулся, чтобы облизать губы, а когда я поняла, что делаю, то резко выпрямилась. Стало очень трудно дышать. – Я не собиралась… нет…
– Не волнуйся, Шенберг, я понял. – Ной отвел глаза, а потом, криво усмехнувшись, снова на меня посмотрел. – Не могу понять, я возбужден или испытываю отвращение.
Я захихикала, радуясь, что напряжение улеглось.
– Правда? – Я открыла следующее письмо. – Это же наши бабушка с дедушкой. Ужас!
– Точно. – Ной напрягся, как мужчина, отправляющийся на войну. – Перешли мне письма.
– Какой ты храбрец. – Я прислала ему ссылку на альбом.
Растянувшись на животе, я переворачивала страницы ранних альбомов, пока Ной читал письма. Я увидела маленькую девочку, лет четырех-пяти, с короткими волосами, без улыбки и в тяжелом пальто. Я бы не признала ее, если бы не листала альбомы по годам, видя ее в четырнадцать, в десять, в восемь лет. Но теперь я ее узнала по форме глаз и подбородка. Если больше ничего не разведаю, то хотя бы буду знать, как она выглядела.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Лето потерянных писем - Ханна Рейнольдс», после закрытия браузера.