Читать книгу "Атаман. Охота на отражение - Андрей Воронин"

Атаман вдохнул пахнувший морем воздух.

Да, не ожидал он, что снова окажется здесь.

Глава 6. Семейный конфликт

1.

Ника ехала домой, когда ей позвонил Виктор.

— Ну, как там, на президентской даче?

— Ой, жуть! Времена царя Гороха! Непочатый край работы, если честно. Устала даже.

— У тебя планы на вечер какие?

— Думала заехать в «Гиппократ», уточнить, когда и как можно пройти обследование. А что такое?

— Просто тут у нас наметилось торжество. Хотелось бы на нем видеть тебя.

— А что за торжество?

— Мне тут договор представился такой, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Восемь миллионов долларов чистого дохода! Мы всей фирмой отправляемся в «Империал». И ты должна быть. Прими участие в моем триумфе!

— Но я.

— Ника, я очень тебя прошу.

Судя по тону, эта просьба не была из числа тех, которые обсуждаются.

— Хорошо, я буду.

— Вот и замечательно. А завтра пойдешь в свой центр. Я позвоню директору, скажу, чтоб выделил тебе денек заслуженного отдыха.

Когда муж отключился, Ника, не сдержавшись, выругалась. Стала набирать номер центра «Гиппократ».

Лиза выслушала ее и сказала, что может уделить ей время завтра. В первой половине дня? Да без проблем! Любой каприз клиента.

Ника поехала домой — надо было привести себя в порядок перед вечеринкой. Ее воля — нипочем бы не пошла. Но все-таки есть моменты, когда волей приходится поступаться.

Впрочем, дома Ника немного успокоилась. Она надела простое вечернее платье черного цвета, скромную серебряную цепочку с кулончиком в форме кельтского креста и туфли на высоком каблуке.

Эффект получился ошеломительный. Во всяком случае, у Виктора, обрисовавшегося на пороге комнаты, лицо само по себе расплылось в восхищенной улыбочке.

— Вот это я и называю — восьмое чудо света! — проговорил он.

— Ну, поехали на твою тусовку, — вздохнула Ника.

2.

Ресторан «Империал», несмотря на свое архаично-благообразное название, был открыт совсем недавно — полгода назад. И за столь непродолжительное время он уже успел стать основным местом проведения разнообразных мероприятий бизнес-общества города. Как-то так повелось. Почему — непонятно. В городе были куда более респектабельные рестораны.

Вероятно, все упиралось в цены. Бизнесмены — люди рациональные. И то, что цены в «Империале» были процентов на пятнадцать ниже, чем в прочих заведениях того же уровня, не могло не поспособствовать его популярности.

Виктор заехал на гостевую стоянку ресторана — аккуратный квадрат асфальта, отгороженный сеткой-рабицей, по которой пышно вился хмель. Эта буйная растительность заметно улучшала внешний вид ограды.

Супруги прошли в зал.

Виктор осмотрелся и сказал:

— По-моему, мы с тобой первые. Вот такие мы торопливые. Ну, это хорошо. Будем встречать гостей, так сказать, парадным способом.

Подскочил метрдотель. Он, в масть общему великолепию, был благообразен, шикарен и вообще впечатлял.

— Добрый вечер, господин Антонов! — пропел метрдотель.

— Добрый, — степенно ответил Виктор.

— Прошу, вам подготовлен банкетный зал!

Метрдотель провел их к высокой двери, обработанной морилкой так, что она напоминала красное дерево.

Банкетный зал «Империала» был небольшим — всего на двадцать мест. Двадцать стульев окружали овальный стол, застеленный белоснежной скатертью. На скатерти в арифметически точном порядке красовались приборы.

— Вот, можете располагаться. Я так полагаю, остальные скоро будут?

Виктор бросил взгляд на часы:

— Да.

— Я буду провожать их сюда немедленно, — сказал метрдотель и вышел из зала.

Виктор и Ника подошли к окну. Муж приобнял жену за талию и, наклонившись к уху, спросил:

— Как настроение?

— Нормально, — соврала Ника.

— Ну и славно. Надеюсь, что твое спокойствие в последнее время — это надолго и тебе не придется таскаться по докторам.

— Я и сама на это надеюсь, — невесело улыбнулась Ника.

Вскоре стали прибывать остальные приглашенные на банкет. И Ника почувствовала на секунду, что ей становится тесно. Люди, казалось, были абсолютно везде. Чтобы несколько расслабиться и собраться с мыслями, Ника снова уставилась в окно.

Уединиться ей, увы, не дали. Женщины сочли своим долгом втянуть Нику в свой круг. Потому что, если женщина стоит у окна, это плохо, это значит, ее тут обижают.

Ника не чувствовала неприязни к этим женщинам. Все они, как и она сама, были супругами или подругами деловых людей. Вскоре Ника оказалась втянутой в какие-то бесцельные разговоры. По счастью, обошлось без обсуждения погоды в нынешнем бархатном сезоне. Пошла стандартная трепотня о делах бытовых. Ника, старавшаяся отмалчиваться, то и дело ловила себя на том, что вставляет в общий разговор собственные реплики. Реплики эти не были лишены смысла и точности, хотя мысли вертелись где-то в стороне. Это помогло — к Нике никто не приставал с расспросами.

Поскольку гости уже пришли, началась суета и со стороны ресторанной обслуги. Заиграла музыка — что-то ненавязчивое, инструментальное, не примитивное. Возник своего рода фон. На него, как аппликация из разноцветной бумаги, стал укладываться дальнейший событийный ряд.

Виктора, как главного виновника торжества, посадили во главу стола. Ника села от него по правую руку. Царь с царицей.

Прозвучало некоторое количество тостов, в которых красной нитью проходило пожелание дальнейшего процветания и преуспевания фирмы.

Когда спал первый угар банкета, народ стал понемногу разбиваться на группы по интересам.

Ника оторвалась от всех и стала неторопливо фланировать по залу с бокалом вина в руке. Оставаясь в здравом уме и трезвой памяти, не чувствуя ничего, что было ей свойственно, когда накатывало то мерзкое состояние, из-за которого она пошла к психологу, Ника тем не менее заметила, что сегодня все идет не так.

Это было нечто сродни дежа вю. Или даже не так: вечеринка выглядела какой-то невзаправдашней. Ника чувствовала, что под роскошью этого банкета таится нечто очень и очень важное. Это было похоже на рассказы американского писателя-мистика Говарда Лавкрафта. В его произведениях за тонким, хрупким слоем современной американской цивилизации таилось нечто древнее, могучее, более настоящее, чем люди и их мир.

Это скрытое бытие было чуждым и оттого страшным.

Ника внезапно остановилась как вкопанная: она не знала, откуда ей известно то, о чем писал этот американец. Она никогда не читала его книг библиотеками не пользовалась, предпочитая книги покупать фильмов по сценарию Лавкрафта она тоже не смотрела.