Читать книгу "Media Sapiens. Дневник информационного террориста - Сергей Минаев"

Вертолёт открывает огонь из пулемётов. Пули похожи на косой дождь, первые капли которого падают метров за сто перед группой американского телевидения, а последние, похожие скорее на град, методично сносят небольшую насыпь, сделанную для удобства операторов. Затем они сносят камеры первого ряда, а в финале — самих операторов. Последний из группы, высокий белобрысый парень, по инерции продолжает снимать в эти секунды стреляющий вертолёт, пока пули не разрывают его тело в клочья.

Я думаю, что это какая-то чудовищная нелепость и всё такое. Катастрофическая ошибка или трагичный сбой приборов у пилота. Я понимаю, что этот вертолёт сейчас замолчит и все остальные, увидев произошедшее, резко свалят. Ещё я думаю о том, достаточно ли мы успели снять до того момента, когда «вертушки» улетят. Выглядело ли это достаточно натуралистично? Успел ли кто-то снять гибель американской группы со стороны? Мои мысли бегают от «хороший ли получился сюжет» до «как же мы будем завтра отмазываться перед америкосами»? И тут ракета попадает в стоящий чуть поодаль блиндаж, в котором сидит группа, снимающая общий вид поля боя. Я успеваю подумать только о том, как мы боролись с нависающей на окна маскировочной сеткой, которой была укрыта крыша, как ракета натурально пробивает крышу и следует жуткий взрыв. Меня начинает охватывать паника: КТО-НИБУДЬ ПОНИМАЕТ, ЧТО ПРОИСХОДИТ? КАКОГО ЧЁРТА ОН ДЕЛАЕТ?

Гремит ещё пара взрывов, которые поднимают в воздух несколько человеческих тел. Я вижу, как Джефф снова оборачивается ко мне совершенно бледный и ничего не понимающий. Что-то подсказывает мне, что всё происходящее — это не спецэффекты. Или все это мне только кажется? Тем не менее я кричу ему:

— RUUUUUUUUUNNNNNN[8]— затем поворачиваюсь спиной и несусь, сломя голову, прочь отсюда.

— Какого чёрта они творят? — кричит бегущий ко мне Джефф. — Они убили ребят из Си-Эн-Эн

— Я не знаю, Джеф, прости. — отвечаю я, не оборачиваясь.

— Ты сказал мне, что здесь будет безопасно, ублюдок! — Джефф начинает свирепеть.

— Расслабься, чувак, всё под контролем. — пытаюсь я успокоить его.

— Под каким, блядь, контролем? Отвечай! — Джефф подбегает и бьёт меня в лицо.

Я падаю. Он ещё пару раз поддаёт меня ногами с криками «Аnswer me!», «Аnswer me!». Я закрываю лицо руками и пытаюсь увернуться от ударов, катаясь по земле. Его всего колотит. Мне удаётся откатиться от него на достаточное расстояние. Я лежу и смотрю, как Джефф, воздев руки к небу, плачет и кричит, непонятно к кому обращаясь: «Разве вы люди? Нет!» Я встаю с земли и вижу, как вертолёты продолжают поливать свинцом окружающее пространство. Позади Джеффа что-то взрывается, его подбрасывает вверх, меня вместе с ним. Я падаю, каким-то чудом успев вытянуть руки перед собой, но все равно грохаюсь о землю, как мешок с костями. В паре метрах от меня приземляется Джефф. Точнее, то, что от него осталось. Ещё точнее — его голова. В ушах начинает звенеть до резкой боли, затем все погружается в тишину. То ли вертолёты улетели, закончив свою работу, то ли я просто оглох. Глядя на голову Джеффа, я вспоминаю нашу первую с ним встречу. Тогда какой-то из главарей его компании сказал, представляя его, что хед-хантеры всего мира охотятся за его головой. Вот она, голова, берите. Это было последнее, о чём я успел подумать. Затем я отключаюсь. Странно, но «I will survive» продолжает играть. Или все это мне уже снится?

АД ВЕРТАЙЗИНГ ЭНД МЕДИА ТМ

Я брёл по какой-то дороге…

Куда она вела и как я на ней оказался, мне было совершенно непонятно. Зато я отчётливо понимал, что идти по этой дороге можно было только вперёд, туда, где на горизонте виднелась гора, поросшая редкой растительностью ядовито-зелёного цвета, без возможности повернуть обратно. Источником этого понимания отчасти служил туман, который возникал каждый раз, когда я поворачивал голову назад, отчасти то, что это пресловутое «обратно» больше не существовало. Во всяком случае, для меня.

Впереди показалась очередь из стариков, старух, молодых людей и детей разных возрастов (попадались даже грудные младенцы, неизвестно каким образом самостоятельно передвигавшиеся). Очередь растянулась на многие километры, и, по моим прикидкам, оказаться в её голове мне светило не раньше, чем через неделю, а то и месяц. Я встал в хвост этой очереди и стал думать, каким образом мне быстро просочиться вперёд. Сначала я начал реально нервничать, но, раскинув мозгами, пришёл к выводу, что если есть очередь, то есть и чуваки, всегда стоящие в её голове, которые наживаются на том, что продают своё место. Во всяком случае, так было в советское время, и я уверен, что и сейчас мало что изменилось. Я стоял позади старухи в белом платке и простом ситцевом платье. Лицо её показалось мне удивительно знакомым. Она стояла, явно никуда не торопясь. Это наводило на две мысли: либо она местная и никуда не торопится, либо «в теме» и знает, куда нырнуть, чтобы выскочить впереди. А не торопится она никуда, потому что на работе и барыжит местами. По-любому, к ней стоило обратиться, чтобы просечь, что к чему.

— Бабуль, куда стоим-то? — начал я нарочито простецким тоном. — Дают чего, не в курсе?

— Дают? — Бабка обернулась ко мне, очень сильно удивлённая. — Скорее уж берут. Эх, молодёжь, все бы вам паясничать. В любом месте.

— Ну чего сразу учить-то. Я не местный, первый раз тут оказался.

— Да я и сама не второй раз тут, — засмеялась бабка.

— Ты лучше скажи мне вот что, — я наклонился к её уху, — тут наверняка есть эти… как их… «волчки» или «жучки», ну, короче, такие вёрткие ребята, которые за денежку без очереди пропускают. Не знаешь таких? Вон через двух человек впереди тебя стоит мужик в телогрейке, он не из этих? Мне просто очень сильно надо. Не могу я тут стоять долго, мне по делу, быстрее бы,

— Быстрее? — Мне показалось, что у бабки аж глаза вдавились внутрь от моей наглости. — Тут никаких мужиков, которые тебе помогут, нет. И быстрее не получится. Да и медленнее тоже. Тут все вовремя. Вроде как и не торопится никто.

— Простите, а мы с вами… нигде раньше не встречались? Не разговаривали?

— Не знаю, — пожала плечами старуха и улыбнулась.

— Да? Странно… — только и промямлил я.

Бабка ввела меня в совершенный ступор своими ответами. Я первый раз видел длиннющую очередь, стоящую за чем-то очень важным, в которой никто никуда не торопится. До сегодняшнего дня я в реальности такого не видал. Хотя реальность происходящего у меня как раз начинала вызывать вопросы. Тем не менее не прошло и часа, как я весьма странным образом оказался в голове колонны людей. Моему взору открылась небольшая площадка, посредине которой стоял стол. Люди, подходя к столу, доставали что-то из карманов и выкладывали на стол. За столом сидел старик с бородой, одетый в белое. Он оценивал содержимое карманов людей и весело трещал о чём-то с ними. Многие смеялись в ответ. После беседы со стариком кто-то уходил направо, кто-то налево от стола. Передо мной, кроме бабки, стояли трое детей, их мать и отец и двое стариков, один из которых был в военном мундире. Так вот, из всех этих людей налево пошёл только один военный. «Понятно, — подумал я про себя, — эти-то чижики все, простые лохи, а дед, небось, генерал. Или комитетчик бывший. Показал ксиву и прошёл туда, куда простым смертным даже по телевизору не покажут». После деда настала моя очередь. Я подошёл к столу, думая, с чего бы начать разговор, чтобы старик сразу воткнул, что я человек серьёзный, а не просто погулять сюда пришёл. Но он опередил меня, просто обратившись: