Читать книгу "Досье на адвоката - Наталья Борохова"

– Заметано, дружок! – хихикнула девица. – Только групповое посещение обойдется дороже.

– Еще чего… – зашипела Дубровская, как ошпаренная кошка.

Марина, виляя бедрами, удалилась. Лиза же продолжала дуться на Андрея. «А если он воспользуется предложением? Кто ему сможет помешать? Мама права. Ведь я, в сущности, ничего о нем не знаю».

…Прогуливаясь с молодым человеком, Дубровская была непривычно молчалива. Она рассеянно отвечала на шутки приятеля. Прощаясь, она все-таки не забыла спросить:

– Скажи мне, где ты живешь?

Андрей рассмеялся:

– А ты собираешься заглянуть ко мне в гости?

– Нет, но…

– Если тебе так интересно, я живу на самой окраине. Улица Моховая, слышала?

Лиза отрицательно покачала головой.

– Ну, вот видишь. По этой причине я и не зову тебя в свои трущобы… Все в порядке, Лисенок?

Дубровская кивнула головой. Так ласково называл ее некогда отец. Забытое прозвище вызвало в душе целый поток эмоций. Подавленное настроение, помноженное на горечь воспоминаний, не добавило ей жизнерадостности. Стараясь, чтобы Андрей не заметил набежавших на глаза слез и не счел ее меланхоличной дурой, Лиза поцеловала приятеля в щеку и поспешила в знакомый подъезд.

…Бедный Игорь Валентинович чувствовал в последнее время насущную необходимость непрерывно сплевывать на пол, будто в его теле поселилась гадюка и скопившийся в организме яд не давал возможности спокойно существовать в этом мире. Масла в огонь подливала подруга: «Когда наконец мы заживем по-людски? Между прочим, ты что-то говорил о том, что в скором времени ты станешь знаменитостью, снимешь виллу на Канарах, где я буду день-деньской валяться на пляже, а ты – строчить мемуары». И так без конца! Вострецов обижался. Нет, так высоко его фантазия не поднималась. Он помнил четко, в мечтах, что внезапно свалившиеся на его голову славу и благосостояние делила с ним не эта, сдобная, как булка, бывшая одноклассница, а какая-нибудь длинноногая фотомодель.

Но суть, конечно, была не в этом. Размышляя над событиями последнего месяца, Вострецов никак не мог взять в толк, каким образом дело, обещавшее стать вершиной его профессионального мастерства, стало вдруг разваливаться на глазах, погребая под собой приятные сердцу мечты. Нет, он и мысли не допускал, что его интуиция в этот раз дала сбой и подследственный Климов явился всего лишь жертвой случайного стечения обстоятельств. Его бесило то, что бестолковая девчонка-адвокат оказалась куда ловчее его, матерого сыщика, и, немного подсуетившись, свела к нулю результаты титанической работы, проделанной следственной бригадой прокуратуры. Кто бы мог подумать, что эта фифа-мадам в нелепом наряде не то ночной бабочки, не то просто развязной девицы без болта в голове на деле окажется столь упрямой и целеустремленной особой? Справедливо говорят, что недооценивать противника – первый шаг к поражению. И он попался…

– Ну и что прикажете мне делать? – развел руками прокурор области. – Что я должен ответить этой… как ее… Дубровской? Кстати, что это за адвокат?

– Ничего особенного, – блеял Вострецов. – Поверьте, это сырой специалист, просто девчонка с институтской скамьи. Ни знаний, ни опыта, один ветер в голове.

– Ага, – усмехнулся прокурор. – И эта девчонка дает фору таким многоопытным волкам сыска, как вы, Вострецов. Ну так что будем отвечать даме? Что-то я не слышу ваших предложений.

– Федор Михайлович, – начал Вострецов, нервно ломая пальцы и размышляя, как правильно построить беседу, чтобы отвести от себя гром и молнии начальства. – Я думаю, что госпожа Дубровская вполне удовлетворится общим ответом типа… Ваша жалоба изучена. Доводы проверены и признаны несостоятельными. Виновность Климова подтверждается совокупностью доказательств, собранных по делу.

Следователь замолчал, ожидая, видимо, похвалы от прокурора за проявленную сообразительность. Но тот в упор рассматривал подчиненного. Вострецов почувствовал себя крайне неуютно.

– И что потом? – тоном, предвещающим близкую бурю, поинтересовался Федор Михайлович.

– В смысле?

– В том самом смысле! Что вы собираетесь делать в суде?

– Ах в суде! До суда мы что-нибудь придумаем. Заверяю, что следственной бригадой делается все возможное и даже невозможное, для того чтобы отыскать доказательства виновности Климова.

– А как быть с доказательствами, собранными адвокатом? Алиби Климова проверено?

– Видите ли, Федор Михайлович, свидетели защиты, названные этой самой Дубровской, лично у меня вызывают…

– Я так и не услышал, алиби Климова подтверждается?

– Как бы сказать…

– Говорите прямо!

– Да! – выпалил Вострецов с таким отчаянием, будто собственноручно всаживал себе в грудь кинжал.

Повисло тягостное молчание. Прокурор барабанил костяшками пальцев по столу и хмурился. Вострецов же, призвав на помощь остатки былого мужества, пытался выправить ситуацию.

– Алиби Климова подтверждено лишь в первых двух случаях. Что касается убийства на пустыре, то у меня есть все основания…

– В том-то и дело, что у вас нет никаких оснований, – прервал прокурор.

– Простите?

– Великодушно прощаю! Что у вас против Климова? Отпечатки пальцев? Да вся бригада, работавшая на выезде, подтвердила, что некий молодой человек, проходивший через место происшествия к жилому массиву «Западный», оказал неоценимую помощь следствию – передал в руки подполковника Угрю мова важные вещественные доказательства. Тот… – прокурор с трудом поборол искушение отпустить в адрес незадачливого подполковника крепкое словцо, – даже поблагодарил его за активную гражданскую позицию. Таким образом, ваш Климов в присутствии двух дюжин свидетелей залапал своими пальцами важные вещдоки. Какая теперь доказательственная ценность от тех отпечатков? Ноль!

– Подождите, но у нас есть еще заключение эксперта…

– Это по поводу джинсовых волокон, изъятых на одежде Климова? Эка невидаль! А вы почитайте альтернативное заключение другого эксперта, состряпанное по запросу этой Дубровской. Ни волокна, ни дактилоскопия не являются убедительными доказательствами виновности Климова.

– Но Климов признался в совершении преступления! Он собственноручно подписал протокол допроса, – не хотел сдаваться Вострецов.

– Даже не заикайтесь! Рассказывайте кому-нибудь другому насчет его чистосердечных признаний, но не мне, – прокурор потряс в воздухе злополучным рапортом, составленным в изоляторе. – Кстати, даже эта Дубровская, с ваших слов редкая простофиля, и то не очень-то вам поверила.

– Но Климов ранее совершил умышленное преступление в отношении женщины, и довольно жестокое!

– Объясняю для особо одаренных, – голос прокурора перешел почти на зловещий шепот. – Дело в отношении Климова было закрыто, кстати, по причине примирения с потерпевшей. Это раз! А два, да будет вам известно, в суде присяжных подобные обстоятельства не допускаются к исследованию, дабы не вызвать предвзятого суждения о виновности подсудимого…