Читать книгу "Она родная - Евгения Мэйз"

Алекс проследил за тем, как она прошлась по кухне. Кролики на брюках продолжали скакать в такт ее движениям, а на некоторых частях ее тела, на приятных взгляду изгибах заниматься чем-то более приземленным.

— Судя по запаху ты уже успел перекусить чем-то.

Она сначала замерла у шкафчиков, затем подумала и прошла к холодильнику. Девушка не чувствовала ни скованности, ни неловкости. Тут было другое — она хотела задержаться подле него и рассмотреть как следует. Этого делать не стоило. Память услужливо вытаскивала все и вся, без разбору.

— Это всего лишь жареный хлеб. Ни на что другое я не способен. Разве только разморозить пиццу, поджарить яичницу, приготовить лазанью в микроволновке — вот мой скромный удел.

Да-да-да! Так она ему и поверила. Рыбой от него в тот день несло вероятно потому что он упал в бассейн с мальками, а не потому что готовил ее к ужину!

— То есть ты холостяк, который давится полуфабрикатами?

Она обернулась к нему, бросив предупреждающий взгляд: никаких небылиц про кривые руки и холостяцкий удел!

— Может быть у меня есть домработница?!

Кэш, разглядывающая полки холодильника, вновь обернулась к нему.

— Тогда бы я знала об этом.

Алекс перевел взгляд на ее лицо. Ночью он вдосталь налюбовался ею, сейчас она избегала смотреть на него. Он хотел знать причину такого поведения: он так ей неприятен или, дело в другом: в чувстве вины?

— Интересуешься моей личной жизнью?

— Подписана на “спам” от местных кумушек.

Кэш не знала, что приготовить. В ее “холостяцком” статусе все было довольно-таки незамысловато — делай сэндвич, вари кофе, добавляй сливки. Вуаля. Ты великолепна! В тех местах, которых она жила ранее все было еще проще — можно было заказать доставку на дом или перекусить в закусочной через дорогу.

— Я неприхотлив.

— Прекрати читать мои мысли.

Кэш достала грудинку, сыр, яйца и остатки зелени, вывалив все это на стол. У нее возникла потрясающая идея. Детская. Мелкая. Подлая. Но она требовала своего воплощения.

— Мистер Пэйн…

— Можно просто Брэд.

Кэш кивнула. Она не назовет его так. Никогда. Дело не в имени, а в обращении.

— Я угощаю тебя завтраком в благодарность за то, что ты не оставил меня в трудную минуту, но может и ты окажешь мне небольшую услугу?

Он ждал, только взгляд сделал такой поощряющий, мол, продолжай!

— Покорми пожалуйста собак? В псарне, в углу стоит холодильник, в нем три кастрюли. Сегодня черед той что с голубой крышкой.

Он согласился. Поднялся со своего места. Сразу. Без споров и уговоров. Без подозрений.

— У тебя хватает терпения готовить на такую ораву?

Кэш пожала плечами. Она пришла к тому, что ей удобно комбинированное питание.

— Ну я же не завидный холостяк этого города. Мне не до кухарок, приходится многое делать самостоятельно.

Алекс остановился возле нее.

— Ёрничаешь?

— Нет, повторяю сказанное тобой.

Кэш не сразу потянулась к шкафчику со специями. Стоило ему хлопнуть входной дверью, как она быстро подошла к окну и отодвинула тюлевую занавеску. От мужчины веяло теплом, на холоде от его разгоряченного тела шел пар, русые волосы ярко подсвечивало октябрьское солнце.

Хаски повскакивали со своих мест и неслись за ним следом. Нет, они лезли ему под руки, визжали от удовольствия в ответ на то, что он говорил им. Кроме Снапа. Он смотрел в сторону дома, бесхитростно выдавая ее интерес.

— Отвернись!

Они не стремились свалить его на землю, как это бывало с ней. Еще, они слушались его, наверное, понимая, что просто хохотом и бранью здесь дело не ограничится.

— Проходимцы и предатели, мать родную продадут ради миски с едой!

Кэш задвинула ткань обратно. Настроение снова испортилось. Ей противопоказано думать о чем-то таком. Слезы наворачиваются на глаза!

***

Пока он кормил собак, она приготовила завтрак — пышный омлет, сэндвичи с обжаренной грудинкой на подложке из печеночного паштета, с тонким кусочком сыра сверху и снизу и несколькими колечками маринованного лука… До сэндвичей Лекс так и не дошел. Ему бы задуматься!

— Присаживайся!

Он принялся за омлет. Такой пышный, такой яркий и пористый, аппетитно посыпанной мелкой крошкой укропа и листьями петрушки.

— Ты я вижу старалась, — слова застряли в горле, объяв его пожаром.

Девушка отставила кружку в сторону, подперев подбородок двумя руками и с милым, можно сказать с самым невинным выражением лица очень ласково поинтересовалась:

— Вкусно?

Алекс на мгновение прикрыл глаза. Это было адово пекло, а не блюдо. Омлет вообще трудно испортить, но ей это удалось: содержимое тарелки умудрялось печь, жечь, вызывать приступ жажды и встать комом в горле. Он едва ли смог проглотить его с первого раза, буквально заставив себя сделать это.

— Очень! — голос подвел его, мигом осипнув. — Мастерства у тебя не отнять!

Сделав глоток кофе, который к счастью был нормальным Алекс взглянул в ее сторону: карие глаза девушки искрились от беззвучного смеха.

— Милая, тебе не кажется, что ты перебарщиваешь с перцем?

На глазах выступили слезы, сделав девушку и пространство вокруг матовым.

— С перцем? Разве? Это была сладкая паприка!

Запротестовала Кэш, состряпав удивленное выражение лица. Ей было весело! Ужасно весело!

— Может я что-то перепутала? — она задумалась, но тут же решительно покачала головой. — Нет, это невозможно!

Кэшеди в конец не выдержала, звонко рассмеявшись. Это было зло и жестоко с ее стороны так поиздеваться над взрослым и, наверное, голодным мужчиной. Но она его предупреждала! Она просила его уйти! Нечего было устраивать балаган с посудой!

— Господи! Ты бы видел свое лицо! Я думала, что такое бывает только в фильмах!

Кэш смеялась и смеялась, вновь и вновь проигрывая в своей памяти этот момент. У нее и самой на глазах выступили слезы, но к счастью не из-за блюда от шефа!

— Может быть молока?

Кэш поднялась из-за стола. Смех-смехом, но она привыкла кормить людей и всегда вкусно, но никак не травить их!

— Алекс?

Он не отвечал, так и оставшись сидеть за столом, откинувшись на спинку стула. Его глаза были закрыты, но что хуже всего она не видела, чтобы поднималась и опадала его грудная клетка.

— Все в порядке?

Кэш тронула его за плечо, поставив стакан с молоком на стол.

— Не смей притворяться. Это был не кайенский перец, а всего лишь чили на кончике ножа! От этого никто не умирал!