Читать книгу "Бандитский подкидыш - Ирина Шайлина"

Время потихоньку шло к утру и машин становилось все больше, правда темень и автобусов пока нет. Я выждала, пока на дороге появится максимально старый тарантас и вышла голосовать, искренне надеясь, что уж в этой машине холеной нашей мамаши не будет. Машина заскрипела завизжала так, что Лев проснулся до конца, заплакал, потом все же остановилась.

– Вы чего это? – удивился дед за рулём. – Ночь ещё.

– На дачу ехали, – врать я умела хорошо. – А машина заглохла.

Дед потёр макушку, посмотрел на меня с сомнением.

– Так давайте я помогу.

– Не надо, – отмахнулась я. – Там муж остался.

У дедушки, судя по всему, были вопросы к мужу, который в темноту отправил жену с маленьким ребёнком пешком, но Лев заплакал так отчаянно, что водитель сдался и не без труда открыл нам пассажирскую дверь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Лев распсиховался. Я заворачивала его в одеяло, так как боялась, что простынет. Он не мог в нем нормально шевелиться и яростно протестовал. Теперь он владел своим телом куда лучше, чем раньше, поэтому пытался вывернуться из моих рук, вытаскивал ручки, хватался ими за мою одежду, кричал. Дед морщился, но мужественно терпел. А я спать хотела отчаянно и вообще устала до невозможности.

– У меня у самого внук, – сказал водитель, попытавшись добавить в голос умиления, вышло плохо, да и можно было не стараться, плохо слышно за криком Льва. – Когда родился?

– Несколько месяцев назад, – простонала я, понятия не имевшая когда у ребёнка день рождения, а то что написано в новых документах забыла. – Наверное, он мне за все грехи. Похоже, я очень грешна.

Дед сдвинул кустистые брови и покачал головой. Из темноты вынырнул знакомый поворот на дачу. Я думала дед нас просто на дороге высадит, но он пожалел и довёз до самого дома.

Знаете, что? Мой старый кривой домик был просто шикарен. Такой…идеальный. Такой невозможно родной. Спокойный. Ну, и пусть тесный и тёмный, зато с детства мне до последней скрипучей половицы знаком. И Давид нас тут точно быстро найдёт.

Я дождалась, пока дед уедет и залезла в кусты. Кусты тоже мой дом родной, спокойно, от кого хочешь спрятаться можно. Жду значит, смотрю на избушку с томлением во взоре – так сильно туда хочется. Но терплю, вдруг там враги прячутся. Ждут. Но здраво рассудила, что прятаться просто так враги бы от холода околели, а дым из трубы не идёт. Но полчаса я кустах продержалась, под недовольное ворчание детёныша.

– Милый дом, – выдохнула я входя.

Пылью пахнет, но даже пыль – родная. Беспорядок, видно искали что-то. Но главное – никого нет. Свет включать было страшно, но шторы закрыла и рискнула. Печка топиться не хотела никак, но я была упорна. А Льву нравилось, как я чиркаю спичками, которые упрямо гаснут, затем витиевато ругаюсь. Вскрикивал восторженно, даже в ладоши порвался хлопать. Наконец печка зажглась, чайник вскипел, смесь для ребёнка разведена.

– Хорошо-о-о, – заключила я и детёныш агукнул тоже.

Время – раннее утро. Почти ночь, которая никак не закончится, словно специально тянется и тянется. Протряхнула постель, устроилась с ребёнком. Он спать не хочет, перевернулся на пузо, гудит, гулит, кулаки свои рассматривает, в рот тянет. Слушаю, успокаиваюсь. Думаю о том, что Давиду ещё не сказали о том, что мы были вынуждены сбежать, иначе он уже бы здесь был. Он догадается проверить. Он умный. Иногда мне кажется, что он чувствует меня изнутри, и от этого – мурашки.

– Да! – крикнул Лев, поддерживая меня.

Тоже видимо, мысли мои читает, роковое семейство офигенных мужиков. А "да" он научился говорить только недавно, явно не понимая, что это такое, просто выкрикивая на разные лады и пуская слюнные пузыри. Давид снова все пропустил.

– Спи, моя радость, – сказала я ребёнку, когда он устроился щекой на одеяле и уснул. – Ты меня не слушай, когда я ворчу. Я просто устала очень. Но тебя я люблю сильно-сильно, так, что сама в шоке и ужасе от этой любви. Я не готова к ней была. Она настала слишком нежданно. Но я все равно никому тебя не отдам, слышишь?

Лев не слышал, Лев спал. Маленький мой Львенок. Сын самого главного льва, того, кто руководит прайдом. Настанет завтра и все будет хорошо, решила я. Укрыла ребёнка потеплее – старый дом ещё не прогрелся толком, и уснула тоже.

Утро наступило рано. Слишком рано. Я глаза распахнула – темно еще совсем. Конечно осень глубокая, но к семи все равно должно светать. Значит спала я совсем мало. Что меня разбудило? И Лев спит так мирно, будто подменили его.

А потом поняла, что. Шаги. Тихие, непоторопливые. Удивительно, что я вообще сквозь сон их услышала. Наверное, ждала не осознанно. Скрипнуло крыльцо и я поняла, что больше убежать никуда не успею. Отбегалась.

Глава 25. Давид

Сил было больше, чем месяц назад, возможно, больше чем когда-либо – отчаяние неплохо мотивирует. Но я по прежнему чувствовал себя беспомощным. Смотрю на свои руки. Костяшки пальцев сбиты – лупил кулаками об стену так, что на ней оставались алые пятна моей крови, которые высыхая медленно бурели.

– Везде проверили? – хрипло спросил я.

– Да, – кивнул Саша. – Ищем, везде ищем.

– Плохо! – заорал я.

Я и сам был готов бежать по следу, только вот беда – следа не было. Она шла обочиной, это мы поняли. Кусты за последним домом чуть примяты. Хозяева сказали, что собака лаяла ночью. Тут Катя была, куда делась – непонятно. Все обыскали, но моя Катя словно растворилась. Это она умела. Её искали и мои люди, и люди Расула, который таким образом пытался вернуть моё расположение. Но безуспешно. Оставалось надеяться только, что она так же недоступна и для моих врагов.

– Дача?

– Ничего.

Я и сам туда полетел. Сразу, как только узнал. Избивал Расула уже потом. Но и правда – ничего. Но я готов искать дальше и дальше, но сейчас меня тянет туда словно магнитом. Уступаю себе, возвращаюсь.

Дача тёмная, неприютная, всеми брошенная. Словно тепло и уют давала дому Катя, а как она ушла, то и тепло все вместе с ней. Теперь в дом даже входить не хотелось, но я вхожу. На крыльце натоптано, но это уже мои люди постарались.

Осмотрелся. Всё валялось, но валялось оно и прежде, ни о чем не говорит, эту дачу не раз перевернули. Осень, в доме холодно. Подошёл к печи, открыл заслонку. Там – безукоризненно чисто, выскоблено просто. Бывает ли в печках такой порядок? Понятия не имею. Но сейчас эта мысль царапнула. Но как-то не глубоко, слишком несерьёзный повод.