Читать книгу "Судмедэкспертиза. Увлекательная история самой скандальной науки - Кирилл Галанкин"

Если Амбруаза Паре помнят как во Франции, так и во всем мире, то о Николя де Бланьи знают только историки. Слава авантюриста затмила славу выдающегося ученого. Недаром же говорится, что в любом разговоре запоминается только последняя фраза.

А теперь, пожалуйста, проникнитесь важностью момента и обязательно запомните имя человека, о котором сейчас пойдет речь. Звали его Иоганном Бонном и был он профессором анатомии и хирургии Лейпцигского университета, а заодно городским врачом Лейпцига. Лейпциг, к слову будь сказано, город особенный, с начала XV века и по середину века ХХ он считался немецкой научной столицей и был центром немецкого книгопечатания. А Лейпцигская школа судебной медицины (имеется в виду школа как систематизирующая категория, а не как учебное заведение) стала первой в истории.

Иоганн Бонн происходил из богатой купеческой семьи, врачей у него в роду не было. Отец ожидал, что Иоганн продолжит семейное дело, но Иоганн решил изучать медицину, сначала в Йенском университете, а затем в Лейпцигском, где и получил степень доктора медицины в 1665 году после завершения двухлетнего путешествия по Европе с целью пополнения своего образования.

Бонн написал один из важнейших трактатов в истории судебной медицины – «Первый образец судебной медицины» («Specimen primum medicinae forensic»). Этот трактат, опубликованный в 1690 году, пользовался огромной популярностью на протяжении двух столетий.

Обратите внимание на название. Бонн упо- требляет придуманный им самим термин «medicina forensic» – «судебная медицина». До того момента в ходу был другой термин «medicina legalis» – «юридическая медицина» или, если переводить не дословно, а по смыслу, то скорее «врачебное правоведение». К названию можно относиться как угодно, но факт замены одного названия науки другим относится к важным историческим событиям. Так что запомните Иоганна Бонна, «крестного отца» судебной медицины. Кстати говоря, недолгое время (в 1693–1694 годах) Бонн занимал должность в Лейпцигском университете.

Помимо «Первого образца» Бонн написал еще два трактата, имеющих отношение к судебной медицине. Трактат «Об исследовании смертельных ран» («De renunciatione vulnerum seu vulnerum lethalium examen»), опубликованный в 1689 году, имеет прямое отношение к судебной медицине. Многие положения этого труда пересекаются с тем, что изложено в «Первом образце», что неудивительно, ведь исследование телесных повреждений является одной из главных задач судебной медицины. Трактат «Об исследовании смертельных ран» особо интересен тем, что в нем разбираются различия между случайными и намеренно нанесенными смертельными ранами. Это очень важный судебно-медицинский вопрос, позволяющий точнее определять намерения, а значит, и степень вины обвиняемого. Помимо блестящего знания медицины автор демонстрирует столь же блестящее знание права, и это при отсутствии юридического образования.

Другим трактатом Бонна, имеющим косвенное отношение к судебной медицине, является сборник лекций по анатомии и физиологии под названием «Анатомо-физиологический круг, или Экономия животного организма» («Circulus anatomico physologicus seu Oeconomia corporis animalis»). Под «экономией», ясное дело, подразумевается «функционирование». В основу лекций легли многочисленные эксперименты над животными. Сборник лекций Бонна можно считать чем-то вроде «фундамента» для судебной медицины, поскольку основывается эта наука на общемедицинских знаниях.

Вот парочка показательных примеров. Бонн доказал, что в нервах не содержится «нервного сока». Этот сок, по мнению современников Бонна, содержал некие жизненные флюиды, управлявшие телом. Бонн отверг эту гипотезу. Пойди он чуть дальше, так мог бы стать отцом – основоположником современной неврологии, но этого не произошло.

Пример второй – Бонн был сторонником взглядов Парацельса. Он считал, что все происходящее в организме обусловлено химическими процессами, в том числе и пищеварение. Относительно пищеварения Бонн выдвинул ряд предположений, которые получили подтверждение в экспериментах. Например, он предположил, что слюна не только смачивает пищу, но и участвует в процессе переваривания пищи, или что желчь вырабатывается в печени, а не в желчном пузыре, как было принято считать в то время. Физиология важна для судебной медицины не меньше, чем анатомия, потому что без ее знания нельзя оценить степень причиненного ущерба здоровью, нельзя правильно определить время смерти и много что еще нельзя.

В XVII веке медицинские знания, разумеется, правильные медицинские знания, начали активно использоваться в интересах судебной медицины, легли в основу ряда методов и проб. Так, например, на основе того, о чем писал еще в Древнем Риме Гален, через тысячу с лишним лет была создана так называемая гидростатическая проба, которую также называют плавательной пробой. Она позволяет узнать, родился ребенок мертвым или же умер после рождения (вспомните, что об этой пробе говорилось в первой главе). Эту пробу назвали пробой Галена – Шрейера в честь Галена и Иоганна Шрейера, городского врача немецкого города Цайца. В 1681 году Шрейер применил гидростатическую пробу во время исследования трупа новорожденного младенца и составил об это заключение. Впрочем, пробу можно было назвать и пробой Галена – Раугера, поскольку впервые применил ее в 1670 году для решения вопроса о мертворожденности немецкий ученый Карл Раугер. Но Раугер был не врачом, а физиком и естествоиспытателем, и проводил пробу не официально, по поручению судебных властей, а в порядке частного научного эксперимента. Поэтому он и не вошел в историю как соавтор метода.

Надо отметить, что судебно-медицинские новшества вводились в употребление особым порядком. Если для внедрения в практику нового метода какой-нибудь операции достаточно было сделать научное сообщение, то гидростатическая проба после того, как Шрейер ее применил, рассматривалась на ученых советах трех германских университетов (в Лейпциге, Франкфурте-на-Одере и Виттенберге), прежде чем была рекомендована к использованию в 1684 году. Три года ушло на обсуждение, вот какой неторопливой была научная жизнь в то время, никакого сравнения с нашим стремительным веком.

Кстати говоря, Иоганн Шрейер при помощи гидростатической пробы спас жизнь молодой женщины, которая обвинялась в убийстве ее внебрачного ребенка, а за это полагалась смертная казнь. Но Шрейер доказал, что ребенок родился мертвым. Остается только пожалеть о том, что эта полезная проба не была внедрена в практику несколькими столетиями ранее. Вот наглядный пример того, что мало обладать знанием, нужно уметь им пользоваться. Пример этот можно развить, вспомнив о плавательной желудочно-кишечной пробе, помогающей определить наличие воздуха в желудке и кишках мертвого ребенка. Суть та же, что и при пробе Галлена – Шрейера – одновременно с началом дыхательных движений происходит заглатывание воздуха и проникновение его в пищеварительный тракт младенца. Если в желудке и кишках имеется воздух, то они всплывают в воде, если нет, то тонут. Эта проба называется «пробой Бреслау» по фамилии предложившего ее врача. Догадаться проверять на наличие воздуха желудок и кишечник можно было одновременно с началом использования легочной пробы, но это случилось на два столетия позже – лишь в 1865 году.