Читать книгу "Образцовый самец - Дарья Кузнецова"

Гаранин перехватил мою ладонь на уровне солнечного сплетения, отодвинул, второй рукой опять поймал за локоть и встряхнул.

– Вася, приди в себя! Что еще случилось? Ты точно все рассказала?

– Все со мной в порядке, – вздохнула я, недовольно поморщившись. – Гаранин, ну ты мужик или нет?!

– Ты это к чему? – Полковник озадаченно нахмурился.

– К тому самому, – проворчала в ответ и наконец сделала то, что хотелось, – дотянулась губами до его шеи. Уткнулась носом в ямку под ухом, шумно втянула воздух, впитывая запах его кожи, слегка прикусила, потом провела языком вдоль ключицы.

Гаранин настолько опешил от моих действий, что отреагировал далеко не сразу. Потом все-таки опомнился, перехватил за плечи, отодвинул на вытянутых руках.

– Вася, очнись, ты явно не в себе! – строго велел он.

– С чего ты взял? – поморщилась недовольно. – Я прекрасно помню, где мы находимся, и отдаю себе отчет в собственных действиях.

– И что ты делаешь? – ехидно уточнил полковник.

– Пытаюсь тебя поцеловать, – ответила невозмутимо, спокойно глядя в темные, обычно злые глаза, которые сейчас смотрели донельзя растерянно. Освободившейся рукой скользнула по бедру мужчины, но Гаранин опять перехватил мою кисть. – Но ты ломаешься, как девица, даже обидно…

Я всем телом подалась вперед, стараясь оказаться поближе.

– Или я тебе совсем не нравлюсь?

– Если бы, – буркнул начбез себе под нос, но тут же обратился ко мне: – Вася, давай мы с тобой кое-что проверим, потом выпьем лекарство и успокоимся, хорошо? – Он старался говорить мягко, увещевательно, как с душевнобольной. От этого голос звучал, словно басовитое тигриное мурлыканье, лаская кожу и отдаваясь щекоткой в затылке и ниже, по шее до лопаток. Смысл сказанного доходил до меня с опозданием.

– Какое лекарство?

– Хорошее, полезное, – заверил Гаранин, продолжая крепко держать меня на расстоянии.

– Надо же, а кажешься таким крепким, здоровым… – печально вздохнула я.

– Что? – растерялся он.

– Ну я не ожидала, что ты без лекарства ничего не можешь в постели.

– Мы с тобой утром вернемся к этому вопросу, – хмыкнул полковник. Прозвучало угрожающе.

Он выпустил мои руки, но тут же отстранился, поднялся с постели и пошел к своим вещам. Я проследила за мужчиной взглядом. И как раньше не замечала, насколько красиво он движется? Легко, плавно, словно крупный хищник. Поджарый, жилистый; тело не показательно-рельефное, как у аборигенов, но привлекает внимание гораздо сильнее. Тренированностью, ощущением настоящей, звериной какой-то, силы, а не ее декоративным подобием.

Наблюдать и не иметь возможности коснуться было особенно мучительно. И я не выдержала, шагнула к мужчине, бесшумно ступая босыми ногами. Гаранин искал что-то в своих вещах и, кажется, действительно меня не заметил, потому что ощутимо дернулся, когда я прижалась к нему со спины.

– Вась, хочешь жить – никогда так не делай! – проворчал полковник.

– Как? Так? – проворковала я, с удовольствием скользя ладонями по его телу вниз – от груди на твердый живот, еще ниже… – Знаешь, мне кажется, тебе никакие лекарства не нужны. Ты уверен?

Начбез тихо прошипел себе под нос что-то нецензурное, два раза легко стукнулся лбом о край полки.

– Уверен, уверен, – пробормотал он и стремительно развернулся в моих руках.

Только обрадовалась я рано, сделал он это совсем не для поцелуя. Наоборот, проворно скрутил меня – я даже понять не успела, как оказалась развернутой к нему спиной, с заломленными назад руками, за которые меня держали.

– Гаранин, ты!.. – прошипела негодующе. – Я тебе!..

– Спасибо завтра скажешь, – буркнул мужчина. Плечо слегка кольнуло. – Лучше бы натурой благодарила, черт тебя дери…

Но за последние слова не поручусь, потому что где-то в этот момент мое сознание померкло.

Очнулась я отдохнувшей, в хорошем самочувствии, если не считать легкой сухости и неприятного горького привкуса во рту, и с отвратительно ясной головой. События на берегу озера меня сейчас волновали мало, а вот поведение ночью с Гараниным… Почему, ну почему то вещество, которым накачал меня абориген, не давало побочного эффекта в виде амнезии?!

Я приставала к черному полковнику. Грязно и очень глупо, то есть буквально висла на нем, несла полную чушь и… наверное, если бы могла, изнасиловала бы. Хорошо, что он сильнее и оказался таким принципиальным – сообразил, что я не в себе, и аккуратно вырубил. Или не очень хорошо? Если бы он воспользовался моим вчерашним состоянием, я еще могла бы ощущать себя несчастной жертвой, а теперь… Стыдно-то как, мать моя женщина! Как теперь ему в глаза смотреть?

Я прислушалась к окружающему миру, стараясь не выдавать, что уже проснулась. В комнате царила тишина, поэтому решила рискнуть. Не могу же я вечно притворяться спящей, рано или поздно придется извиняться!

Ладно, в конце концов, я взрослая женщина без каких-то личных обязательств, он тоже вполне одинокий мужчина. Ну подумаешь, облапала! И вообще, судя по реакции, ему понравилось…

Наконец, уговорив себя встать, я обнаружила, что в комнате действительно одна. Неужели Гаранин оказался настолько благородным, что оставил меня приходить в чувство в одиночестве, а сам потихоньку отбыл заниматься поисками дальше?

Повеселев от этого предположения, я поплелась в душ приводить себя в порядок.

Однако благородство Гаранина так далеко не распространялось, ну или проявить его он не успел: я столкнулась с выходящим мужчиной на пороге уборной. Отпрянула на шаг, не поднимая взгляда выше впадинки между ключицами. Тут же вспомнила, что именно там его вчера целовала; в подробностях, со всеми ощущениями. Увы, очень приятными.

Заговаривать со мной и облегчать задачу мужчина не спешил, невозмутимо скрестил руки на груди, не двигаясь с места. К счастью, полковник был не в полотенце, а в тонких местных штанах. К несчастью – сидели они на нем отлично.

– Доброе утро, – наконец выдавила я и заставила себя поднять взгляд. Естественно, Гаранин даже не пытался спрятать ехидную ухмылку.

– С пробуждением, пьянь, – хмыкнул он. – Как самочувствие?

– Нормально. Ты… извини за вчерашнее, я не хотела.

– Да? А по-моему, наоборот, – хохотнул полковник.

– Ну ладно тебе, не издевайся, – проворчала я обиженно. – Подумаешь, ощупали его, какая трагедия!

– Мало! – продолжил веселиться он. – И с обидными намеками.

Я глубоко вдохнула, медленно выдохнула, стараясь перебороть смущение. Черт, я так себя и в юности с мужиками не чувствовала, а тут – мямлю и двух слов не могу связать! Ничего ужасного не случилось, ну посмеялись и забыли, откуда же столько эмоций?

Впрочем, если подумать, объяснение найти нетрудно.