Читать книгу "Влюбиться в мужа заново - Полина Рей"

– Куда?

– Я не знаю. Он пока не будет жить с нами.

– Почему?

– Потому что мы так решили.

– Я так не решал. Я хочу остаться с вами.

– Значит, папа остаётся с вами, а я ухожу.

– Мам… что ты делаешь?

Что я делаю? Я? Да, дочери ничего не известно о том, что произошло у нас с её отцом, но почему сейчас она вот так сходу сделала виноватой именно меня?

– Я ничего не делаю. А твой папа уже всё, что мог, сделал. И сейчас он уходит. Или уйду я.

– Мам, не надо, пожалуйста. Не нужно так с ним.

– Надь, они же здесь не при чём…

– Да?! Ах, точно! Я совсем забыла!

Я снова вскакиваю на ноги и начинаю расхаживать по кухне. Злость переполняет, мне хочется только одного – сделать больно Диме. Хоть как-то. Хоть чем-то.

– Твои же дети у тебя не при делах, потому что их попросту нет! Ни жены, ни детей. Так что, Дана, твоя мама ничего не делает. Это твой папа от тебя отказался…

– Надя, перестань!

– Убирайся отсюда, слышишь? Убирайся и там своим Эленам рассказывай, что им нужно перестать делать, а что они…

А потом случается то, от чего вся моя злость улетучивается, будто бы её и не было никогда. На лице мужа появляется страх, такой жуткий, что меня за мгновение бросает в ледяной озноб. Он бросается к Дане, вся футболка которой в крови, тащит её в ванную, а я на дрожащих ногах бегу следом. Лиза – на пороге их с Даной комнаты, тоже перепуганная и белая, как полотно. Господи, за что нам всем это?

– Перекись давай! – командует Дима, наклоняя над раковиной дочь, у которой идёт кровь носом.

– Где она? – лепечу в ответ, мало что соображая.

– Наверху, в шкафчике.

Я совсем забыла, когда это было с Даной в последний раз. Знала, что переживания могут привести к такому, но сейчас совсем не подумала о том, чтобы сдержаться, промолчать, не дать этому случиться.

Наконец мы останавливаем кровотечение. Данка бледная, в глазах – слёзы. Сидит с пакетом льда на переносице и смотрит на нас таким взглядом, от которого у меня мурашки по всему телу. Как будто мы только что разбили в пух и прах её маленький идеальный мир, казавшийся ей нерушимым.

– Сейчас чаю тебе сделаю с ромашкой, хорошо? А папа вернётся, когда я буду к этому готова. А сейчас уйдёт, потому что иначе уже меня увезут отсюда с нервным срывом.

– Ты обещаешь? – шепчет дочь, и я киваю.

– Конечно. Я никогда вас не обманывала.

Вижу, как дрожит рука Димы, когда он берёт с полки телефон. Киваю Лизе, и та понимает всё без слов – ведёт сестру, чтобы уложить в постель. А мне сейчас хочется только чтобы муж наконец ушёл. Не могу и не хочу его видеть рядом. И сейчас кажется, что это навсегда.

– Надь… прости меня. Я не знаю, что на меня находит, но когда думаю обо всём этом…

– Не сейчас. Сейчас просто уйди.

– Прости…

Он выходит из квартиры, знаю, что смотрит на меня, пытается поймать взгляд, который я старательно отвожу. И последнее, на что мне хватает сил – просто закрыть за ним дверь. После чего плетусь на кухню, чтобы сделать Дане чай.

Дочь засыпает почти сразу. Лиза молчит, ни о чём не спрашивает, только поджимает губы, чтобы не расплакаться. А я ухожу к себе, где ложусь на нашу с мужем кровать прямо в одежде, обнимаю себя руками и, уже не сдерживаясь, реву. Не знаю, что оплакиваю – свою жизнь, саму себя, то, во что так верила и чем жила и дышала. Ни черта не становится легче, но и остановиться и перестать не могу.

Через время ко мне приходит Лиза. Старается шагать бесшумно, осторожно укладывается рядом и просто остаётся со мной.

– Всё будет хорошо, мам, – шепчет то, от чего слёз становится ещё больше.

– Да, – откликаюсь всхлипом. И знаю – будет как угодно, но только не хорошо.

***

Всё, что мне помогает справиться с водоворотом мыслей, в который я раз за разом погружаюсь помимо воли, – это девочки и работа. Я не знаю, о чём говорят Лиза и Дана наедине, но вижу, как младшая старается быть ко мне ближе. И мне хочется реветь в три ручья каждый раз, когда она меня обнимает, спрашивает, как дела, и когда просто садится со мной выпить чаю.

В такие моменты мне кажется, что от любви к Диме не осталось и следа. Она заместилась чёрной ненавистью. Это чувство рождается внутри вспышкой, впрочем, так же быстро исчезает, стоит мне только напомнить себе, что он в первую очередь – отец Лизы и Даны. И это неизменно. И даже если мы с ним разойдёмся, он всё равно останется важным человеком для меня, и в первую очередь – для наших дочерей.

Это довольно странное чувство, ведь я раньше совсем не задумывалась о том, что какими бы хреновыми ни стали наши с ним отношения, мы с Димой в любом случае связаны навсегда. У нас общие дети, у нас – будут общими внуки. И даже если мы уже больше никто друг для друга, как муж и жена, всё остальное – нерушимо.

Кажется, меня эти мысли вполне бы могли успокоить, но я раз за разом понимаю, что злюсь. Злюсь очень сильно, прогоняю от себя эти мысли, но неизменно возвращаюсь к ним вновь.

А вот на работе всё совсем иначе. Это – мой личный островок безопасности, отдельная вселенная, в которую Диме нет хода. Здесь я могу спрятаться от всего, побыть наедине с собой и людьми, не имеющими никакого отношения ни к Шарапову, ни к моей семейной жизни. И это бесценно.

– Может, слетаем в Италию ещё раз? – спрашивает Дем, когда везёт меня домой после небольшого ужина, который ознаменовал окончание работы над моим проектом. Я боюсь задавать себе вопрос, что будет дальше? Хотя, уже знаю, что если на этом наше с Демьяном сотрудничество завершится, я всё равно не останусь без дела. Уже знаю, что именно привнесу в свой блог, и как стану его развивать.

– Зачем?

– Теперь просто отдохнуть.

Он пожимает плечами, как будто совместная поездка, целью которой не стоит работа – это что-то само собой разумеющееся, однако я совсем так не думаю.

– М… я не считаю, что это хорошая идея. По крайней мере, она мне сейчас не кажется таковой. Прости.

– Не за что извиняться. Нет, так нет.

Дем совершенно спокоен, по крайней мере, внешне. Наверное, нам с ним всё же стоит поговорить об этом всём, обсудить наши отношения, которые вроде как рабочие – с одной стороны. С другой же уже вышли на уровень дружеских. Или не совсем дружеских.

Но я сейчас совсем не готова к этой беседе. Наверное, это очень эгоистично с моей стороны, но разрушать тот самый островок безопасности я совсем не хочу.

И видимо, зря. Понимаю это, когда Демьян паркует машину возле моего подъезда, распахивает для меня дверцу и, едва успеваю выйти, целует. Вернее, пытается поцеловать, потому что я в последний момент успеваю отвернуться.