Читать книгу "Невеста призрака - Янгцзе Чу"

– Убирайся! – сказал он. – Вернись туда, где тебе и место.

А Чун послушно взяла сковороду с очистками овощей и вошла в дом. Я медлила, думая о произнесенных им словах. Казалось, они обращены ко мне, но повар и вида не подал, что знает о моем присутствии, даже когда я стояла перед ним и жалобно звала. Вместо этого он утопал обратно на кухню, оставив меня терзаться сомнениями в реальности мига узнавания.

Следующие несколько дней я не отходила от тела, часто влезая в него в надежде, что смогу восстановить связь. По сравнению с первым осмотром оболочка теперь выглядела лишь спящей. Безжизненный восковой оттенок исчез, тело могло немного есть и непроизвольно глотать. Когда подносили ночной горшок, оно послушно опорожнялось. Над этим я работала особенно много, так как не желала, чтобы Ама обременяла себя, как в моем детстве. Сначала такой успех воодушевлял, но, когда улучшения застыли на базовом уровне, я начала отчаиваться.

Врач приходил каждый день. Я с содроганием размышляла над проблемой оплаты его услуг, но, к счастью, от продажи моих драгоценностей еще осталось немного наличных. Я надеялась, что няня при нужде решится продать больше. Доктор проводил сеансы акупунктуры и говорил, что приятно удивлен признаками улучшения, причем относил его исключительно к своим методам лечения.

– Редко вижу столь явное выздоровление у пациентов, – заявил он моему отцу.

– Но как же ее разум? Она до сих пор никому не отвечает.

– Несомненно, случай необычный. Как правило, дух возвращается первым, что влечет и физическое исцеление.

– Что вы порекомендуете? – прервал его отец. На его синей одежде, которую он не менял несколько дней, виднелись пятна.

– Вам следует позвать ее дух назад. Кто знает, где он блуждает сейчас?

Стоя поблизости, я ощутила ужасную иронию его замечания. Блуждает, как же!

– А если дух отыщет путь назад?

– Тогда он естественным образом присоединится к телу. Между первым и вторым существует сильное влечение.

Эта беседа, как ничто другое, укрепила во мне уверенность в необходимости действий. Любых. Катастрофа моего выхода из оболочки затмила остальное, но теперь я боялась, что в нынешней форме стану легкой добычей для Лим Тиан Чина с его планами. И что насчет остальных его обвинений? Я с трудом верила, что Тиан Бай стал убийцей, но запретила себе думать о нем. Даже невиновный, он собирался жениться на другой. У меня и так хватало бед.

Я пока не осмеливалась проходить мимо преград из желтых листков с заклинаниями, которые мы с няней развесили на окнах и дверях. Когда бы я ни приблизилась, они неистово трепетали, хотя ветра не было. Я боялась, что листки станут ловушкой, ведь предназначались они для отпугивания духов. Оказалось, что моя внутренняя сущность носила ту же одежду, что и тело, а еда, которой Ама подкрепляла плоть, делала то же самое и с духом. Хороший знак: в какой-то неуловимой мере душа все еще оставалась связанной с телом. Но я не была уверена, что произойдет с этой связью после моего ухода из дома.

Внимательно разглядывая себя со стороны и жалея, что не ценила жизнь больше, я заметила тонкую нить, повисшую в воздухе. Сначала показалось, что это паутинка, но она блестела на солнце и, по контрасту с тем, какими плотными казались предметы в моем состоянии, выглядела до странности прозрачной. Я вытянула палец и ощутила звенящий шум, точно от завибрировавшей струны инструмента.

Я в ошеломлении отдернула руку. Ниточка брала начало в углу комнаты; опустившись на колени, я увидела отблеск часов Тиан Бая за тяжелым шкафом. С тех пор как я бросила их в тень Лим Тиан Чина – как же давно это случилось! – я так и не смогла их вернуть. Прекрасная ниточка выходила из часов, тянулась вверх и простиралась через комнату, а затем терялась в солнечном свете снаружи. Я не понимала, как могла упустить ее раньше, и с ужасом размышляла, не стала ли ближе к миру духов.

И все-таки нить привлекала меня. Она обладала странным очарованием, и я не удержалась – провела рукой вдоль нее, прослеживая путь через окно наружу. Подчиняясь импульсу, я встала на подоконник. Нить гудела в ладони пойманной пчелой. Я оглянулась на девушку в кровати: закрытые глаза, ровное дыхание… Я знала, что Ама хорошо позаботится о моем теле.

Потом я прыгнула.

Глава 12

Несмотря на мои опасения, листки с заклинаниями на окнах не помешали покинуть помещение. Я медленно спланировала вниз и оказалась в боковой аллее. Там я оглянулась на дом, сжимая в руке сверкающую нить. Едва я ослабила хватку, она воспарила с ветром, как паутинка, уходя куда-то вдаль. Без указующего ориентира я могла лишиться самообладания и вернуться домой, ибо никогда за всю жизнь не выходила вот так, в одиночку. Я двинулась в путь, мимо знакомых домов соседей. Рядом почти никого не было – слишком жарко для визитов и слишком поздно для разносчиков, которые странствовали от двери к двери, предлагая свежее тофу в сосудах с водой и живых цыплят. Теперь, обретя шанс свободно бродить повсюду, я ощущала неуемное любопытство – хотелось изучить дома других людей, понять, как они живут, – однако нить в руке напомнила, что у меня иные планы. Я не ведала, куда она ведет, но кроме нее зацепиться было не за что.

Шла я долго, следуя за паутинкой, которая прокладывала себе путь в район торговых домов. Ряды магазинов пестрели вывесками и плакатами. Они были построены так близко друг к другу, что стены каждого магазина являлись также и стенами соседних. Перед ними тянулся «каки лима», или «пятифутовый путь» – прохладный тенистый тротуар, образованный нависающими вторыми этажами зданий. Здесь приторговывали прохожие, отдыхали в ротанговых креслах старики, валялись бродячие псы с ходящими ходуном от жары боками. Среди прочих были и галантерейные заведения: скобяная лавка, кофейня «копи тиам», лавка ростовщика-индийца, мужчины в белом хлопковом тюрбане и с тремя волнистыми знаками касты на лбу. Когда я была ребенком, Ама приводила меня сюда во время Праздника середины осени[28], чтобы выбрать мне один из множества целлулоидно-проволочных фонариков в виде бабочек и золотых рыбок. Затем я ждала, пока няня не наполнит пакеты иголками и башмаками сабо.

Стоя там, в окружении людей, торопившихся по своим делам, я почти могла притвориться таким же обыкновенным прохожим. Благополучно пребывающим в теле человеком. Слезы наполнили мои глаза. Я почувствовала крайнее одиночество, отдаленность от знакомого дома и всех, кто знал и заботился обо мне.

Какое-то время я всхлипывала и вдруг обратила внимание на подошедшего нищего. Попрошаек здесь бывало много, но у этого внешность оказалась необычной. Он едва ковылял: истощение достигло предела, когда ребра выпирают наружу сквозь грубую кожу. Пока я наблюдала, сквозь нищего, словно сквозь тень, прошел мужчина. Я отпрянула в ужасе, однако бедняк был так близко, что столкновения нельзя было избежать. Когда его лицо показалось из-под драной шляпы, я увидела не только сухую кожу и выпиравшие кости, но и глаза – сморщенные плоды в глубоких впадинах.