Читать книгу "Погибель Империи. Наша история 1965–1993. Похмелье - Марина Сванидзе"

Из поэмы «Москва-Петушки»:

«С места кричали: «… Без интервенции нам не обойтись. Чтобы восстановить хозяйство, разрушенное войной, надо сначала его разрушить, а для этого нужна гражданская или хоть какая-нибудь война, нужно как минимум двенадцать фронтов…» «Белополяки нужны!» – кричал закосевший Тихонов. «О, идиот, – прерывал я его, – вечно ты ляпнешь! Ты блестящий теоретик… но… зачем тебе, дураку, белополяки?…»

В 1970 году Федор Бурлацкий в журнале «Новое время» публикует небольшую статью к юбилею Ленина. Бурлацкий вспоминает: «Ничего в ней особенного не было. Там содержалась мысль об опасности упущенных возможностей».

Бурлацкого вызывают в отдел науки ЦК, говорят: «Есть указание, чтобы ты написал объяснение на имя Генерального секретаря по поводу своей статьи». Бурлацкий вспоминает: «Перечитывая статью, я понял, в чем дело. Облик Ленина периода НЭПа».

Для шестидесятников, для значительной части инакомыслящих в 1970 году крайне важен Ленин периода НЭПа. Октябрь 17-го не подвергается сомнению.

К 100-летию Ленина Евгений Евтушенко пишет поэму «Казанский университет». Поэма, посвященная Ленину, спроецирована на настоящее. Главная мысль в строках: «История России есть борьба свободной мысли с удушеньем мысли». Старый писатель Каверин, прочитав поэму и встретив Евтушенко, спросит: «У нас что, переворот произошел? Никак не могу поверить глазам своим – как это могли напечатать». Заканчивается поэма словами: «За будущих Ульяновых твоих». Годы спустя Евтушенко напишет: «Вообще, идеализация Ленина была свойственна многим шестидесятникам, противопоставлявшим Ленина Сталину. Мы еще ничего не знали. В частности, того, что именно Ленин, а не Сталин, подписал Декрет о создании первого концлагеря для политзаключенных еще в 18-м году». В новой редакции поэмы концовка изменена. Но в 70-м году революция еще представляется шестидесятникам мощным красивым выплеском эмоций, Гражданская война овеяна «красными» легендами. Ленинский НЭП – начало золотого века, который загублен Сталиным. В действительности Ленин не оставил никаких внятных свидетельств о том, как он представляет будущее новой экономической политики. Он был уже болен в это время и просто невнятен, а потом окончательно безъязычен и нем в силу болезни. По прошествии полувека эта немота выглядит святой: он все знал, но не мог сказать. Для тех, кто за неимением другой опоры ищет ее в Ленине, главным остается его поздний тезис о «коренной перемене взгляда» на соотношение между капитализмом и социализмом. Предсмертное ленинское соображение о том, что капитализм и социализм постепенно будут проникать друг в друга, в 70-м году выглядит диссидентством. А академик Сахаров, говорящий о необходимости конвергенции, т. е. схождения, сближения капиталистической и социалистической систем, считается диссидентом. После статьи «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» он лишен прежней работы и находится под контролем КГБ. 19 марта 70-го года Сахаров вместе с математиком Турчиным и историком Медведевым пишет письмо на имя Брежнева. Оно получит название «Меморандум». Они говорят о необходимости демократизации.

Они соединяют демократию с экономикой. Они говорят, что в экономике страны обнаруживаются признаки застоя. Они впервые произносят слово «застой». Темпы роста национального дохода падают. Система планирования дефектна. Ведомственные интересы противоречат общенародным. Технический прогресс замедлен. Хронически тяжелое положение в сельском хозяйстве. Дефицит товаров. Инфляция. Производительность труда во много раз ниже, чем в США, и продолжает снижаться. Расходы на образование втрое ниже, чем в США. Что касается использования ЭВМ в народном хозяйстве, то мы просто живем в другой эпохе. Авторы задаются вопросом: «Неужели социалистический строй дает меньше возможностей, чем капиталистический? Конечно нет!» Источник трудностей в том, что идет вразрез с социализмом. Источник – антидемократические традиции, сложившиеся при Сталине. Ограничение интеллектуальной свободы, ограничения в обмене информацией тормозят экономический рост. Препятствия развитию экономики лежат в общественно-политической сфере.

Сахаров, Турчин и Медведев предлагают план управляемой эскалации демократии. План состоит из 14 пунктов. Его предлагается осуществить под руководством КПСС. В этих 14 пунктах все: от прекращения глушения иностранных радиопередач, облегчения международной переписки и контактов, амнистии политзаключенных, отмены графы «национальность» в паспортах, принятия закона о печати и информации до мер в экономической сфере. Сахаров, Турчин и Медведев говорят: «Сейчас у нас есть еще возможность встать на правильный путь и провести реформы. Через несколько лет, быть может, будет уже поздно».

Александр Бовин, бывший сотрудник группы консультантов ЦК КПСС, пишет: «Помощники и референты блокировали основной поток писем с требованием демократизации. Если же эксклюзивные случаи докладывались высокому начальству, то в действие вступал инстинкт самосохранения правящего класса, интуитивное понимание того, что пытаются лишить власти и ограничить ее. А тут уж насмерть надо стоять».

При подготовке доклада Брежнева к 100-летию Ленина вопрос о демократии обсуждался. Брежнев тогда сказал:

«В буржуазных государствах, конечно, есть демократия. Люди выбирают и голосуют. Но сейчас парламент потерял свое значение, и его функции сходят на нет. А у нас происходит расцвет демократии. Ленин определил расцвет демократии при руководящей роли Советского государства и партии».

Бовин пишет в воспоминаниях:

«Я так и не понял ни тогда, ни позже эти брежневские слова насчет «расцвета демократии» – искренняя вера или привычная ложь».

Брежнев в докладе скажет о демократии в СССР:

«В 30-е годы социалистическая демократия прочно утвердилась во всех сферах жизни нашей страны. У нас есть собственные демократические традиции, которые выдержали испытание временем. Мы будем беречь, хранить и развивать их. Сколько бы ни пеклись наши противники об улучшении, гуманизации социализма, мы с гордостью повторяем ленинские слова о том, что социалистическая демократия в миллионы раз демократичнее всякой буржуазной демократии». (Продолжительные аплодисменты.)

Сахарова весной 1970 года вызывают в ЦК КПСС, к начальнику отдела науки Трапезникову. Сахаров вспоминает: «Трапезников был очень любезен. Вызвал свою секретаршу и сказал: «Валя, принеси-ка нам чайку на двоих, надо угостить академика». Потом сказал, что я во многом прав, когда говорю о важности разоблачения культа личности и развития демократии. Но партия уже полностью разоблачила Сталина. Что касается демократизации, то намечены далеко идущие меры в этом направлении. Но, прежде чем заниматься этим, надо людей накормить. Ведь человек прежде всего должен питаться, а потом уже все остальное». Сахаров вспоминает: «Я попытался поставить вопрос о политических репрессиях, в частности о генерале Григоренко».

Как раз в это время, в 70-м, диссидент, бывший начальник кафедры кибернетики Военной академии имени Фрунзе, фронтовик, однополчанин Брежнева, генерал-майор Григоренко переведен в очередную психиатрическую больницу на принудительное лечение. В 63-м году он организовал подпольный «Союз борьбы за возрождение Ленинизма». Суть мировоззрения: партийная номенклатура изменила делу революции и преследует личные, корыстные интересы. При этом убежден, что коммунистическая партия – единственный носитель новой морали, единственной общечеловеческой правды. Отклонения от этих правил – случайность, а в идеале именно так. Распространяет листовки об угнетении рабочих, о перерождении партийной бюрократии. Листовки распространяет, стоя в генеральском мундире. Арестован, отправлен в психиатрическую больницу. Переходит к отстаиванию конкретных прав и свобод. При повторном аресте говорит: «Я отстаиваю свое право члена партии. И поскольку мне пытаются помешать в этом, я усиливаю эту борьбу». Признан невменяемым. Генерал Григоренко – одно из главных лиц диссидентского движения. В 70-м году в правозащитных кругах идет компания в защиту Григоренко.