Читать книгу "Вкусные женские истории - Инна Метельская-Шереметьева"

Сыр этот в Норвегии едят с черным хлебом, добавляют во множество блюд – от салатов до супов, подают с острым соусом и даже с вареньем. Он получается волшебным!

История шестая

Ольга Яврумян

Мы в очередное утро уже обыденно собрались на пляж, растеряв по дороге двух наших любимых и отчаянных авантюристок – Галю и Таню (девочки решили быстренько прокатиться в Израиль, благо Эйлат был совсем рядом). Мы приехали на знаменитые «розовые пески», заняли любимый навес, который местные арабы уже прозвали «рашн леди хаус», и почти собрались идти в море…

– Девы, а хотите, я вам о себе расскажу? – вдруг спросила бойкая Оля Яврумян, о которой, при всей ее говорливости, мы знали очень мало…

И она рассказала. И рассказ этот достоин не просто отдельной главы, а отдельной книги. Ибо это и была «победа», у которой жизнь поначалу жестоко оторвала две первые буквы…

«Когда вы говорите „Крым наш!“» – вы все ерничаете, кокетничаете и чуть-чуть переигрываете. Я знаю, что каждая из вас его любит, считает своей русской землей, но только для меня одной Крым – мой. Это моя дорогая, обожаемая и очень горькая родина.

Наш маленький крымский дворик утопал в тени огромных, раскидистых деревьев. Там на веревках сушили белье, там играли в домино и карты, там на лавочках сидели бабушки и резвилась малышня. Я очень любила свой двор. Особенно остро из-за того, что любовалась им, в основном, из окна нашей маленькой квартирки. Стоило мне только появиться во дворе, как со всех сторон неслось: «Катя! Петя! Коля! Домооооой! Срочно!» И детей сдувало словно ветром. Я торопливо уходила со двора, в парк или в сквер, на набережную, играла с чужими, незнакомыми детьми или просто с кошками и собаками, с цветами и травой. Летом было просто. Я могла познакомиться с приезжими друзьями, зимой и осенью было сложнее, особенно класса до третьего. Это уже потом мы с одноклассниками изобрели целую систему условных сигналов, по которым они вызывали меня из дома, и мы удалялись туда, где нас никакие бдительные мамы не обнаружат…

Все дело в том, что в моей семье пили… И не просто пили, а пили безбожно. Мама, тетя, бабушка, их приятели и приятели приятелей. Мне трудно вспомнить, когда наш дом бывал пуст. Обычно в нем обязательно кто-то сидел с водкой на кухне, кто-то ругался в прихожей, кто-то спал вповалку прямо на полу. Еду я находила во вспоротых ножом консервных банках с килькой, а уроки готовила на старом кухонном прилавке, сдвинув в уголок грязную посуду и подстелив газету. Самое обидное, что и мама, и бросивший ее папа получили в свое время великолепное художественное образование, и я с трех лет росла не на книжках про Рябу и Колобка, а на замечательных альбомах Мане и Моне, Рафаэля, Тициана… Не знаю, по какой причине, но эти драгоценные книги так и не поднялась рука пропить, в отличие от холодильника и радиолы… Я листала пожелтевшие страницы, и мир казался мне именно таким – прекрасным и ярким, где живут удивительные люди, которые не пьют, не кричат, не ругаются матом и не просят меня сдать пустую тару на опохмелку. Там, в том мире, жили прекрасные феи и принцы. И я верила, что когда-нибудь такой принц встретится и мне.

Он и встретился.

Это было летом, когда я сдала экзамены за девятый класс и открыла для себя какую-то замечательно длинную книгу, возможно, «Сагу о Форсайтах». В том возрасте мне уже было плевать на дворовых тетушек, я выбиралась рано утром во двор, занимала большущие качели в тени огромной акации, набирала полные карманы зеленых абрикосов, которые росли повсюду, и уносилась в совершенно иной мир…

И вот, в одно прекрасное утро, рядом со мной материализовался симпатичный парень в белоснежной, отглаженной до хруста рубашке и модных джинсах и, хрипло прокашлявшись, сказал с легким акцентом:

– Привет! Меня зовут Гамлет. Мы с другом приехали на море, сняли квартиру в вашем дворе, и…, и…, и вчера купили билеты на концерт симфонического оркестра. Но друг заболел. Ты не сможешь пойти со мной на концерт? Ты очень красивая и очень печальная. Может, хорошая музыка тебя развеселит?

Парень был симпатичным и очень трогательным. Конечно, я согласилась. Мы прослушали великолепный концерт армянского симфонического оркестра, потом долго гуляли у моря, говорили обо всем на свете. Гамлет учился в юридическом институте Тбилиси, где жила вся его огромная армянская семья. Он рассказывал мне о своих предках, о традициях, о том, как у них принято отмечать праздники, и о том, как важно для каждого армянина создать свою – одну и на всю жизнь – семью.

Я тоже честно рассказала о своей семье, о своих проблемах и горестях, на что Гамлет горячо заверил меня в том, что очень важно хотеть и верить, и тогда со всем можно справиться. «Ты взрослая почти, ты выросла. Скоро ты сможешь сама руководить своим домом. Ты вылечишь маму, бабушку, тетю, ты прогонишь их собутыльников. Я сам тебе помогу. Я же будущий юрист!»

Через два дня Гамлет улетел. Мы даже за руку друг друга не подержали, не поцеловались на прощание, не обнялись. Зато потом был чудесный год писем. Каждый день – новое. Каждый день – чудесное. Я была такой счастливой, что все в жизни у меня стало получаться. В школе – пятерки, в классе – заводила. Маму уговорила пойти работать. Дома какой-то примитивный ремонт сделала. Бедность, конечно, лезла из всех щелей, но зато теперь пьяные шалманы у нас случались не каждый день, а только в мамины выходные…

А потом наступил очередной июнь, я сдала выпускные экзамены и стала ждать прилета Гамлета. Он не подвел, примчался сразу после сессии. Я была самой счастливой девушкой в Крыму. Мы столько с ним увидели замечательных мест, я гордо показывала достопримечательности моей родины, радовалась, что могу рассказать о каждом камушке, о каждом памятнике.

Гамлет снова прилетел со своим другом. Назовем его, гм-м, Ашот. Ашот тенью ходил за нами, но нас это совершенно не напрягало. В то лето мне казалось, что мое сердце готово принять и полюбить весь мир. А потом мальчики улетели. Не знаю как, но, видимо, на правах лучшего друга, Ашот забрал у Гамлета и принес его родителям все мои письма. Ну и дополнительно рассказал обо мне. Точнее, о моей семье. Для стабильной, солидной и очень традиционной армянской семьи это был удар ниже пояса. Совсем не такой они представляли свою будущую невестку, совсем другую девушку прочили ему в жены…

И вот представьте, девочки, чудесный летний день, я и мама на работе, бабуля у каких-то своих друзей, и тут в наш крымский дворик вваливается гомонящая толпа армян, ищущая нашу квартиру. Соседи-доброжелатели аж прослезились от этой картины, напоили-накормили дорогих гостей, а потом отвели к нашей двери, где, как у всех тогда, под входным ковриком лежал запасной ключ. Семейство вскрыло квартиру и произвело тотальный осмотр, точнее, обыск. Естественно, все их худшие предположения подтвердились. Ибо, как я уже говорила, кроме драгоценных альбомов с репродукциями, все остальное было кричащей нищетой и красноречивым запустением. Семья засела в засаде и стала ждать хозяев. Первой с работы вернулась мама и забегала, засуетилась, стала собирать скудное угощение в виде чая и печенек. А потом пришла я… Пришла – и мгновенно поняла все. Если бы можно было лопнуть от отчаяния и стыда – я бы лопнула прямо на месте. Но увидев десяток пар сверлящих меня и негодующих глаз, я, как последняя трусиха, даже не разувшись, тут же удрала из квартиры.