Читать книгу "От Батыя до Ивана Грозного. История Российская во всей ее полноте - Василий Татищев"

№ 5. Хотя при отце его величества Артемон Матвеев из стрелецких голов первый стольник и полковник и голова московских стрельцов именован, однако ж прочие все писались просто головы стрелецкие или солдатские, а при его величестве велено всем полковниками писаться.

№ 6. Шляхетство до его величества служили сотнями, и к ним голов воеводы определяли и полковников не было. И хотя его величество, учинив комиссию, желал учредить по обычаю польскому, чтоб ротмистры, поручики и хорунжие всегдашние были и всякий бы знал, у кого в роте написан, которое и указом утвердил, однако ж то не утвердилось, и хотя имена чинов остались, но выбирали по-прежнему воеводы.

№ 7. Места по фамилиям хотя царь Борис Годунов, видя, что из того государственный вред наносится, начал отставлять и при нем уже многие без мест были, а потом оное в царство царя Михаила Федоровича снова во употребление пришло и крепко содержалось, царь Алексей Михайлович во время польских походов оное отставил и противящихся оному жестоко наказывал. Но после него снова местничество возобновилось, а поскольку в чигиринский поход великий из того вред сделался, в также и в Москве в делах управления великие споры и государю докуки происходили, того ради сей государь весьма оное хотел искоренить и для того книги случайные велел пожечь. Но оное было только на словах, а на деле никто никому места уступить не хотел. Как и приклад явился, что тот, кто в комиссии первым был, князь Голицын, вскоре потом сделал, что все знатные роды с собою в товарищи писал, а своего рода ни с кем написать не хотел. И сим не только всех посторонних, но и своих Голицыных, дядьев родных, озлобил, поскольку князя Михаила Андреевича меньшим себе сделал, послав его в Белгород воеводою, а сам был в большом полку, которое немалою причиною несчастию его почитали. И таким образом оное до времен его императорского величества Петра Великого осталось, который с основания оное местничество искоренил и полному забвению предал.

№ 8. Известно всякому, во всяком государстве есть первый знак, заслуги — старое и знатное шляхетство, из которого государствам немалая польза и честь происходит, потому что шляхетство в государстве есть природное войско и к защищению, или обороне, всегда готово, и чем старее, тем в заслугах и честях знатнее, следственно же, во всяких нуждах знатные надежнее и вернее. В Российском государстве хотя некоторые шляхетские роды показывают о себе весьма старые и неприличные или скорее недоказательные родословия, как и в других государствах не в диковинку, однако ж много таких фамилий, которые за 600 лет и более в России уже знатными были, или от внутренних и внешних государей и владетелей произошли, или от древних иностранных фамилий в Россию пришли, иные же знатными делами и случаями произошли и с первыми во всем сравнялись или и превзошли. Сему обстоятельные росписи начал собирать царь Иоанн Васильевич, только оных находится мало, да и те весьма неполны и неправильны. Сего ради царь Федор Алексеевич, желая, чтоб такими фамильными предпочтениями ко услугам лучшую охоту всякому подать, повелел вновь росписи всему шляхетству подать. Которое смерть его величества пресекла, но во время правления царевны Софии Алексеевны под смотрением некоторых знатных людей оные собраны и в порядок несколько приведено, только что оных по надлежащему с историями не свидетельствовали, и потому оные остались почитай ни к чему не годными.

№ 9. О гербах шляхетских было ль когда от кого какое прилежание, оного нам не видимо, но насколько известно, что у нас только ясаки, как в древности у многих народов, употребляли. Потом же многие стали себе гербы сами делать и набрали королевских, княжеских и других владений городов или чужестранных фамилий, а имеют ли какое на то доказательство, от кого и когда пожалован, о том неизвестно. И хотя его величество Петр Великий о том довольно свое желание изъявил, однако ж ему время не допустило, а после него всеми оставлено.

№ 10. Сей государь в вере был твердый и прилежный или набожный, как во многих монастырях и церквах его строениями и подаяниями свидетельствуется. При нем впервые публичные поучения в церквах сказывать начали, о чем учителя его величества Симеона Полоцкого книги Обед и Вечеря нас уверяют. Не меньше сего прилежал его величество и о научении подвластных державе его идолопоклонников и магометан, ибо в его время едва не все касимовские татары, многая же часть и казанских, а также мордвы, черемисы и чуваши крещены. И хотя его величество изрядные к тому способы усмотрел: 1) что оных новокрещеных жаловали в князья и почитали их за шляхетство, 2) давали им при крещении серебреный крест и одну или 2 иконы, 3) цветной суконный кафтан, 4) от некоторых податей и тягостей увольняли, но поскольку при том довольного научения и священников ученых и знающих их язык недоставало, того ради оное крещение мало пользы приносило и многие, крестясь, уйдя в степи, снова прежнее содержали. А особенно им казалось за трудное многих жен лишиться; к тому же многие, не имея, кроме молока, чем питаться, поста содержать не могли, и пр. тому подобные обстоятельства.

№ 11. Как отец сего государя великий был до ловли зверей и птиц, так сей государь до лошадей был великий охотник и не только предорогих и дивных лошадей в своей конюшне содержал, разным поступкам оных обучал и великие заводы конские по удобным местам завел, но и шляхетство к тому возбуждал. Чрез что в его время всяк наиболее о том прилежал, и ничем более, как лошадьми хвалился. При конюшне его величества славный берейтор и в великой милости был Тарас Елисеев сын Поскочин.

№ 12. Как сей государь супружеством своим с царицею Агафиею Семионовною в полном веселии крайнею любовью одарены были и образом супружеской любви истинную добродетель на себе изъявляли, которое ко увеселению как их величеств, так и всех подданных знаком чреватства великую надежду к желаемому наследию подало. Но соизволением высшего, родя его величество царевича, вскоре к великой всех печали преставилась, и по ней вскоре оный новорожденный царевич воспоследовал. Которым его величество настолько опечалился, что несколько дней ни с кем говорить и брашна употреблять не хотел. И хотя ближние его всеми мерами о увеселении его прилежали, но ничего учинить не могли, и его величество от такой печали вскоре заболел. Сие видя, ближние его люди рассудили, чтоб как наискорее сыскать снова его величеству достойную супругу, к которому многие представляли дочь Александра Петровича Салтыкова (который потом Федором именован, дочь его была государыня царица Прасковья Федоровна). Другие представляли других, однако ж Языков, опасаясь Милославского, к тому не допустил и, выбрав, фамилии Апраксиных девицу Марфу Матфеевну его величеству более всех выхвалял. В котором хотя тетки и сестры его величеству противно советовали, но сила Языкова в том действительнее явилась, что его величество, быв в великой слабости, тайно в присутствии малых людей, в креслах сидя, изволил венчаться, и потом умножившейся болезни его величество, вместо уповаемого увеселения смертию тяжкую печаль изъявил, и сия государыня царица, как многие достоверные утверждали, девицею после него осталась и, в совершенной добродетели жизнь свою препровождая, в 1715 году его величеству воспоследовала. И хотя сию историю видно что собирал человек умный, во внутренних делах осведомленный, однако ж довольно видимо, что и пристрастный, к стороне стрелецкой склонный. Что к дополнению жизни сего государя касается, то материала довольно б быть могло, но поскольку многое находится.