Читать книгу "Столп огненный - Кен Фоллетт"

– Могу заверить вас и его святейшество, что, когда мой супруг станет королем Англии, он сразу же предоставит нам, католикам, свободу вероисповедания.

Королева как будто искренне верила собственным словам.

– Очень рад это слышать. – Ролло постарался, чтобы его лицо выразило соответствующие чувства, но сам спросил себя, почему-то голосом Ленни Прайса: «Где подтверждение?» Нет, это обещание должен дать король Джеймс лично.

Дверь открылась, и в комнату вошел Джеймс.

Ролло тут же вскочил и низко поклонился.

Королю исполнилось тридцать шесть. Одутловатое, мясистое лицо выдавало в нем человека, охочего до развлечений, а глаза под набрякшими веками так и бегали.

Он ласково поцеловал супругу в щеку.

Королева Анна объяснила:

– Отец Ланглэ прибыл с известием, что его святейшество папа римский поддержит ваши притязания на трон Англии.

Джеймс улыбнулся и произнес с сильным шотландским выговором:

– Благодарю за добрые вести, святой отец. – Он слегка запинался, и возникало ощущение, будто язык не помещается у него во рту.

– Я взяла на себя смелость заверить святого отца в том, что вы пожалуете английским католикам свободу вероисповедания.

– Разумеется. – Король снова улыбнулся. – Вам наверняка ведомо, святой отец, что моя матушка была католичкой.

– Requiesat in pace, – сказал Ролло. Это латинское выражение, означавшее «Покойся с миром», широко употреблялось католиками.

– Аминь, – ответил король.

2

Нед Уиллард заплакал, когда Елизавета скончалась.

Королева отошла в мир иной во дворце Ричмонд в ночь на 24 марта 1603 года, под шум дождя за окнами. В ту ночь Нед находился в ее спальне вместе с придворными, духовниками и фрейлинами: монархи – слишком важные особы, чтобы умирать в одиночестве.

Неду стукнуло шестьдесят три. Оба его покровителя, Уильям Сесил и Фрэнсис Уолсингем, умерли несколько лет назад, но короне по-прежнему требовалась тайная служба – и Нед продолжал заниматься прежним делом. У смертного одра Елизаветы он стоял бок о бок с низкорослым горбуном, секретарем короны Робертом Сесилом, младшим сыном великого сэра Уильяма. Елизавета шутливо именовала Роберта «своим карликом», не замечая жестокости этого прозвища. При этом она всегда прислушивалась к его советам, поскольку умом Роберт ничуть не уступал своему отцу. Старик Уильям, когда был жив, так отзывался о своих сыновьях: «Томасу я не доверил бы править и площадкой для тенниса, а вот Роберт способен править Англией».

Все мы нынче карлики, думал Нед, вытирая слезы. Елизавета была великаном, исполином, а мы ей просто служили.

Королева три дня подряд не вставала с постели, и большую часть этих дней язык ей не повиновался. В последний вечер она заснула около десяти. А в три часа утра попросту перестала дышать.

Нед едва сдерживал рыдания. Умерла женщина, которая определяла его жизнь. Впервые за много-много лет он припомнил, как видел молодую принцессу Елизавету, ходившую нагишом после ванны. Душевная боль пронзила все его естество: та красавица теперь превратилась в безжизненное дряхлое тело, распростертое на кровати.

Роберт Сесил покинул спальню в тот самый миг, когда врачи признали королеву мертвой, и Нед последовал за секретарем, продолжая вытирать слезы рукавом. Долго скорбеть некогда, у них множество дел.

Медлительная лодка под покровом темноты доставила их в Лондон. Несмотря на королевский запрет на разговор о престолонаследии, Тайный совет давным-давно решил, что следующим королем Англии станет Джеймс Шотландский. Но действовать следовало быстро. Отпетые католики знали, что королева при смерти, и наверняка строили свои планы на ее наследников.

Да, прямых соперников у Джеймса как будто не было, однако существовали иные способы помешать благополучному восшествию на трон нового государя. Самый простой и очевидный заключался в похищении Джеймса и его старшего сына, принца Генри. Затем похитители либо убьют Джеймса, либо принудят его отречься и сделать королем своего сына – именно так сам Джеймс стал правителем Шотландии, еще младенцем. Принцу Генри было всего девять лет, следовательно, вместо него править Англией надлежало взрослому регенту, каковым вполне мог стать кто-либо из знатных католиков – возможно, даже приемный сын Неда, граф Бартлет Ширинг.

В ответ протестанты соберут войско, вспыхнет гражданская война, и Англия познает все те ужасы, какие повидала Франция в кровопролитные десятилетия религиозных распрей.

Последние три месяца Нед и Сесил принимали упреждающие меры к тому, чтобы избежать подобного развития событий. Нед составил список наиболее влиятельных католиков и, с одобрения Сесила, поместил всех этих людей под арест. В казначействе поставили вооруженную охрану, а у дворца Уайтхолл теперь располагались пристрелянные пушки.

Нед размышлял о трех великих женщинах минувшего столетия. Нынче все они мертвы – и Елизавета, и Екатерина Французская, и Маргарита Пармская, наместница Нидерландов. Они пытались помешать мужчинам убивать друг друга за веру. Пожалуй, думал Нед, их достижения, если смотреть из сегодняшнего дня, кажутся не слишком значимыми. Всегда находились и находятся те, кто расстраивает любые планы миротворцев. Францию и Нидерланды десятилетиями терзали кровавые религиозные войны, лишь Англии удавалось худо-бедно сохранять мир.

Все, чего хотелось Неду, – провести остаток дней в этом мире и покое.

Рассвет застал их на воде. Когда наконец добрались до дворца Уайтхолл, Роберт Сесил немедля созвал заседание Тайного совета.

Объявление согласовали быстро, и Сесил написал указ – собственной рукой. Затем советники вышли на лужайку напротив Тилт-ярда[101], где уже собралась толпа горожан, привлеченных, по всей видимости, слухами. Герольд зачитал указ: королева Елизавета скончалась, новым королем Англии объявляется под именем Иакова Джеймс Шотландский.

После этого поехали в город, где тоже народ толпился на площадях в ожидании новостей. Герольд зачитал указ перед собором Святого Павла, а потом на Чипсайд-кросс.

В конце концов советники достигли Тауэра и потребовали предоставить им доступ в крепость от имени короля Иакова Первого Английского.

Горожане, с облегчением отметил Нед, вели себя достаточно спокойно. Елизавету в народе любили, и кончина королевы многих опечалила. Лондонские купцы при Елизавете преуспевали, и для них главным было отсутствие перемен. Джеймс, теперь Иаков, оставался неизвестной величиной: иноземец – хотя шотландцы всяко лучше испанцев, протестант – но имеет жену-католичку, мужчина, склонный, по уверениям молвы, к женским повадкам…