Читать книгу "Волк среди теней - Дэвид Геммел"

— Что случилось, Куропет?

— Я скоро умру, — прошептала она.

Лицо у нее осунулось, и Шэнноу, вставший рядом с ней на колени у очага, увидел в отблесках огня, что она вот‑вот заплачет.

— Все умрут, — растерянно сказал он.

— Значит, вы тоже видели, Громобой?

— Видел — что?

— Как рогатые напали на наш поселок.

— Нет. Они напали на каннов. Сегодня ночью.

— Да, на каннов, — сказала она глухо. — Об этом я видела сон две ночи назад. Я умру. Никогда Куропет не обнимет своих детей. Не обнимать ей мужа в долгие зимние ночи. Мы все умрем.

— Вздор! Будущее не высечено на камне, мы сами творим свою судьбу, — сказал Шэнноу, привлекая ее к себе. Она прильнула к нему, одеяло соскользнуло, и он увидел, что она совсем нагая. По ее телу скользили блики огня, и казалось, оно светится.

— Ты мне обещаешь, что я останусь жива? — спросила она.

— Обещать я не могу, но буду защищать тебя ценой своей жизни.

— Ты сделаешь это ради меня?

— Да.

— Хоть я и не твоя жена?

— Да. Но ты дорога мне, Куропет, а я не покидаю моих друзей в беде.

Куропет теснее прижалась к нему, ее груди расплющились о его голую грудь. Шэнноу закрыл глаза и отступил на шаг.

— Можно я останусь? — спросила она, и он кивнул. Она пошла с ним к его постели, они легли и обнялись. Шэнноу не тронул ее, и она просто спала, прильнув к нему всем телом, положив голову ему на плечо. Но Шэнноу не сомкнул глаз до утра.

А утром Шэнноу и всех воинов позвали в длинную хижину, где Каритас восседал на высоком стуле — единственном стуле в поселке. Воины (их было тридцать семь, считая Шэнноу) сели перед ним на полу.

Вид у Каритаса был измученный. Он подождал, чтобы все сели, а потом сказал:

— Пять наших женщин‑экстрасенсов видели, как нас атаковали исчадия Ада. Мы не можем бежать и не можем спрятаться. Все наши запасы здесь. Вся наша жизнь здесь. И сражаться мы не можем, потому что у них есть громовики — и много.

Он наклонился вперед, уперся локтями в колени, опустил голову и уставился в пол.

— Так значит, мы должны умереть? — спросил кто‑то из воинов. Шэнноу посмотрел на него. Коренастый силач, и его глаза горели яростью.

— По‑видимому, Шонал. Я ничего не могу придумать.

— Сколько их? — спросил Шонал.

— Три сотни.

— И все с громовиками?

— Да.

— Но зачем им нападать на нас? — спросил кто‑то еще.

— Таков их обычай.

— А нельзя послать к ним кого‑нибудь? — предложил третий. — Сказать, что мы будем их друзьями, поделимся с ними зимними запасами?

— Это нам не поможет. Они убийцы, пьющие кровь. Они уничтожили каннов. Теперь наш черед.

— Нам надо отыскать их лагерь, — сказал Шэнноу, поднявшись на ноги и повернувшись лицом к ним всём. — Сейчас зима, и значит, у них должны быть шатры и запасы провизии. Мы сожжем их шатры, уничтожим запасы и убьем многих. Может быть, они уйдут в свой край до весны.

— И ты поведешь нас, Громобой?

— Да! — обещал Иерусалимец.

Воины мрачно вышли из хижины, чтобы привести в порядок оружие и попрощаться с женами и детьми. Шэнноу повернулся к Каритасу.

— Благодарю вас, — сказал старик, не поднимая головы.

— Вам не за что меня благодарить, Каритас.

— Я знаю, вы считаете меня немножко помешанным, но я не глуп, Йон. Победа тут невозможна. Вы сделали благородный жест, но мои люди все равно погибнут.

— Ничего нельзя знать заранее, — ответил Шэнноу. — Когда я ездил по холмам, то заметил несколько неглубоких пещер. Соберите женщин и детей, дайте им столько припасов, сколько они в силах унести, и отведите их туда. Где возможно, уничтожьте свои следы.

Каритас поднял голову:

— По‑вашему, у нас есть шанс?

— Все зависит от того, завоевание это или налет.

— Я могу объяснить. Это обряд Кровавого Пирования: молодые люди после посвящения в воины доказывают свою доблесть.

— Вам много о них известно.

— О, да! Их вождь называет себя Аваддоном, и прежде я знал его довольно близко.

— Это имя есть в Книге, — резко сказал Шэнноу. — Мерзость, упомянутая в Откровении, как вождь дьявольских полчищ.

— Да. Ну, так в те дни он был просто Лоренсом Уэлби, адвокатом, и вращался в свете. Устраивал своеобразные вечеринки с юными девушками. Он был остроумным, обходительным сатанистом. Следовал учению некоего Кроули, который провозглашал: «Делай, что пожелаешь — вот весь закон». Как и я, он пережил Падение и, как я, словно бы бессмертен. Он верит, что он — Антихрист.

— Может быть, так и есть, — сказал Шэнноу.

— В то время у него была жена, чудесная женщина — вместе они были, как мрак и свет. Собственно, я и сам был немножко влюблен в нее.

— Что с ней произошло?

— Она стала богиней, Шэнноу.

— Аваддон со своими налетчиками?

— Нет, он в Вавилоне. Однако ими руководят опытные начальники. Не представляю, как горсточка моих людей сумеет противостоять им. У вас есть какой‑то план?

— Да. Заряжу мои пистолеты и помолюсь.

— Ну, хотя бы на первое место вы ставите то, что важнее, — заметил Каритас.

— Они же всего лишь люди, Каритас. Они истекают кровью, они умирают. И я не могу поверить, что Бог Воинств позволит им победить.

Шэнноу встал, собираясь уйти, но Каритас удержал его. Вынув из кисета Камень, старик протянул его ему.

— Без него вы можете умереть. Возьмите его с собой.

— Нет, оставьте Камень здесь. Его сила может вам понадобиться.

— Она почти истощилась, Шэнноу. Видите ли, я отказался кормить его.

— Но чем можно кормить Камень?

— Кровью и смертью.

— Обо мне не беспокойтесь, Каритас. Я уцелею. Просто отведите женщин с детьми в холмы и держит свой пистолет на взводе.

Шэнноу вернулся к себе в хижину, зарядил все три запасных барабана и спрятал их в карманы куртки. Затем вынул из седельной сумки Библию и обратился к Иеремии:

"Так говорит Господь: вот идет народ от страны северной, и народ великий поднимается от краев земли; держат в руках лук и копье; они жестоки и немилосердны; голос их шумит, как море, и несутся на конях, выстроены, как один человек, чтобы сразиться с тобой… "