Читать книгу "Зачем я ему? - Алина Ланская"

— Я тоже не понимаю, что происходит, — Машка пододвигается ближе. — Леднев, кстати, активно интересуется ходом следствия. Что называется, держит руку на пульсе.

— И ничего? Неизвестно, кто их?

— Не-а. Единственное, что знаю, им вкололи какой-то новый очень редкий наркотик, его у нас в городе до этого не было, — подруга потянулась за шоколадом. — И после тоже, кстати… И купить его у местных дилеров нельзя. Там Макс с Рыжей такой кайф должны были словить. И повезло еще, что один укол был всего…

— А у них показания взяли?

— Да, но бесполезно все. Вышли из клуба, пошли на дорогу тачку ловить. Да не дошли. Им в подворотне что-то вкололи, они сразу отключились. Потом, видимо, отвезли и выбросили там, где ты их нашла. Камеры у клуба ничего не дали, слепая зона. И кто-то об этом явно знал.

— Полянские — одни из самых влиятельных семей города и не только его. Это ж кто так рисковал?

— Не знаю. Следователи думают, что это папашины разборки по бизнесу. Тот, кстати, охрану сынку приставил, не заметила? Это он всю шумиху про ту вечеринку прикрыл и велел никому не рассказывать, что сына чуть на тот свет не отправили. Оказывается, у него с Ледневым-старшим через неделю сделка крупная должна была быть с иностранцами. Вот и боялся скандала, — Машка зевнула. — Но все это не объясняет, почему ты исчезла из расследования.

— Исчезла и исчезла. Может, и хорошо. Мне и так проблем хватает. Кстати, хочу вернуть тебе, что занимала. Чаевые, последние мои, оказались самыми большими. Посмотри там в сумке должны быть.

— Оставь себе.

— Маша!

— Да уже 20 лет почти как Маша. И че? Раз тебе так хочется, купим завтра продуктов на эти деньги. Или одежду тебе нормальную. Точно! Шопинг, Барсукова, — лучшая терапия всех времен! Пойдем, тебя приоденем!

Глава 11

Суббота началась с головной боли. Похмелье почему-то было только у меня. Епифанцева, оприходовавшая бутылку коньяка, сверкала, как начищенный самовар. Даже коврик для йоги расстелила, сделала несколько фоток, загрузила в инсту и… свернула коврик.

— Аспирин и вода на тумбочке, пьянь.

Пульнула в нее подушкой, промахнулась.

— Я же только два бокала выпила, не больше. Ну почему так, Маш?

— Это просто не твое. Тебе пить нельзя, ну кроме минералки и кефира. Завтракать будешь?

Покачала головой. Какой тут завтрак… Выпила таблетку. Легче не стало.

— Я еще твой телефон на зарядку поставила, у тебя там десяток пропущенных звонков.

Поплелась в ванную, смотрю в зеркало. Боже ты мой! Окунула лицо в холодную воду. Три раза. Вроде полегчало. Захожу на кухню, вижу свою мобилу, но посмотреть пропущенные не успеваю, звонит хозяин моей квартиры.

— Варенька, здравствуй! Ну наконец-то ты ответила.

— Здрасти, Иван Филиппыч. Что-то случилось?

— Ой, тут такое несчастье на третьем этаже у нас… Да ты слышала, наверное. Еще новый участковый всех ходит проверяет. Кто-то из соседей шепнул ему, что ты у меня снимаешь… А договора-то у тебя нет, да и не зарегистрирована у меня. Обычное дело, конечно, но тут проверки… В общем, я твои вещички собрал уже, ты заедь за ними, забери, пока… все не образуется… Ты девочка хорошая… Я всегда тебе рад…

И отключился, даже не дал мне слова вставить.

— Это кто был?

— Хозяин квартиры. Маш, он сказал, что в доме проверки и уже собрал все мои вещи. Говорит, надо забрать.

— Вот сволочь! А деньги за полмесяца он тебе отдать не хочет?

— Ты же сама хотела, чтобы я оттуда съехала…

— Это другое дело. Дай телефон.

…Через 30 минут напуганный Иван Филиппович лично притащил два моих чемодана и еще несколько коробок с книгами, конспектами.

— Ты проверь все основное, Варь. Ничего ли я не забыл, — говорит мне, а косится на Машку. — Девушки, вы извините, что так получилось, вот еще деньги за две недели.

— Все на месте, Иван Филиппыч, спасибо и до свидания.

— До свидания!

Маня, не прощаясь, захлопывает дверь.

— Если ты не поменяешься, на тебе все будут ездить. Ты не умеешь отстаивать свое!

Пожимаю плечами. Машка оседлала любимого конька, с ней лучше не спорить. Просматриваю пропущенные. Несколько от хозяина. Так, а вот еще Вадим звонил, Вика, и еще один неизвестный номер. Решила, что перезванивать не буду. До вечера разбирали вещи. У меня их немного, но все же пару полок в своем зеркальном шкафу Машка мне выделила… Послезавтра в универ, надо хоть учебники полистать. Обложилась ими на кровати и не заметила, как уснула.

А в 11 утра воскресенья мы уже были в торговом центре. Денег не сказать, чтобы много, но Машка умудрилась купить на них красивое шерстяное платье в шотландскую клетку с 70-процентной скидкой. Как раз на такую погоду.

— Ты посмотри на себя. И талия есть, и грудь, а ноги какие стройные… Под такое платье даже туфли необязательны. Вполне кроссовки подойдут, но не такие, конечно, убитые, как у тебя…

Я не спорила, думала про завтрашний день. Универ! Наверняка, увижу этих подонков. И почему стыдно мне? Я ведь ничего плохого не сделала. Просто я здесь никто, а они — золотые мальчики, которым слово поперек сказать никто не может.

— Варя? Снимай платье давай. Мы его покупаем.

Вечером, укладываясь спать, я все же спросила то, о чем думала уже много недель:

— Чем тебя Айс так пугает? Расскажи, Маш. Это ведь как-то касается Полянского, да?

— Касается, касается, — Маня заплетала волосы в косу. — А ты расскажешь мне про Стаса?

Подумала, что ослышалась. Откуда? У меня ни одной его вещи не осталось, даже фотографии. В этом городе никто не может знать о нас…

— Ты во сне его зовешь. Прошлой ночью звала и еще пару раз раньше, когда тут ночевала. Я все ждала, что ты сама расскажешь. Он ведь не придет, верно?

Киваю головой, смотрю на одеяло.

— Верно.

Чувствую, как Маня обнимает меня. Я люблю ее, но сейчас бы все отдала, лишь бы это были его руки.

— Расскажу, Маш, только не сейчас. Так что с Ледневым?

Резко встает и уходит к окну, стоит там, отвернувшись от меня.

— Ты не поймешь, не поймешь и осудишь. Слишком правильная и категоричная. Во всем.

— Ма-а-а-ш! — Подхожу к ней сзади и обнимаю со спины. — У меня кроме тебя вообще никого нет, понимаешь. Ни-ко-го! Мне даже идти некуда. И я совсем неправильная…

— Не будешь осуждать?

— Не-а.

Машка отошла от окна, забралась с ногами в кресло.

— Ты ведь знаешь, что отец женился после смерти мамы?