Читать книгу "Синдром выгорания любви - Людмила Феррис"

Ее муж был всегда очень занят на работе, Сашенька подрастала, появилась домработница, и Кларе стало чуть полегче — человек ко всему привыкает. Она теперь могла заняться собой, ходить в парикмахерскую и косметический кабинет, но все равно продолжала чувствовать себя рабыней-заложницей в маленьких детских ручках. Клара очень старалась, занималась домом, старалась с любовью выполнять все свои обязанности, но чем дальше, тем больше напоминала себе лошадь, которой нужно дотянуть до финиша. Только вот где он, финиш?!

Глава 20

Что про то говорить, что нельзя воротить.

Поговорка

Наши дни

Ужин в доме престарелых почему-то напомнил Юльке детский сад: группы старичков и старух увлеченно работали ложками, наивно заглядывали через плечо соседу в тарелку с кашей, и столько было в этом искренности и наивности! А может, и правда дети могли бы приходить сюда в гости, играть с пенсионерами, учиться добру? От этого польза всем — и у детей будет много любящих бабушек и дедушек, которые смогут и будут рады поделиться своим опытом и любовью — во взрослении и старении, оказывается, есть общее.

Старики — это дважды дети. Как много мы, взрослые, состоявшиеся, теряем, оставляя этих людей коротать свои дни в одиночестве. Мы сами, наверное, в старости будем не сахар, но почему дочери и сыновья отдают своих родителей в дома престарелых, как жить с таким грехом в душе? Ну уж если сыновья Бенджамина Спока, автора бестселлера «Ребенок и уход за ним», хотели отдать его в дом престарелых, что уж грешить на наших граждан?! Проблема вся в том, что нет у нас достойных клиник и домов престарелых, куда бы пожилые люди приезжали по собственной воле, где были бы созданы условия для полноценной жизни, а не для доживания.

— Пятая палата, надо памперсы поменять.

Юля поняла, что это обращаются к ней. Сегодня она впервые на этаже работает в паре с медсестрой Ниной, той самой, что дежурила в злополучную ночь, когда произошел пожар. С нею надо обязательно подружиться, разговориться. Получится ли это сегодня, откроется ли у Юльки второе дыхание, потому что первое она потратила на свою коллегу Надю Метелю? Когда Надя ей рассказала, что случилось, Юля сначала растерялась.

— Надя, ты взрослый человек! Как ты могла на это купиться? Деньги перевести непонятно кому! Зачем ты сообщила свои персональные данные? Да мошенники только этого и ждут и снимают деньги с карточки.

— Так получилось. Корабль, на котором должен плыть Виктор, пираты могли захватить, он просил мои данные, чтобы мне деньги перевести. А оно вон как получилось… — Надя плакала, и слезы катились по ее щекам.

Юлька вполне могла понять, что одинокая и влюбленная женщина от отчаяния способна на всякие глупости. Женатые друзья в гости ее не зовут, дома ее никто не ждет, и эмоциональные силы ее не растрачены.

— Знаешь, какие он мне письма писал о любви, женой меня называл, королевой!

— Ой, Надюшка-Надюшка!

Не могла Юлька Сорнева, не поворачивался у нее язык сказать Наде, что письма эти из Интернета имеют свое название — «нигерийские письма». Все происходит по похожим сценариям: вам на электронку приходит странное письмо на плохом русском, как правило, из бедной страны, чаще всего из Нигерии, отсюда и название. Страна может быть любой, суть в том, что вы оказались невероятно удачливым, выиграли огромный приз в лотерею, умер доселе вам не известный богатый родственник и оставил вам наследство, нужно только оплатить пошлину, или в вас безумно влюбились по фотографии. Мошенничество очевидно, но многие люди, особенно одинокие женщины, ведутся, вступают в переписку и «отключают голову», как это произошло с Метелей. Она как женщина, которая находится в ожидании счастья, мечтает о романтической любви, вовлекается в процесс переписки и «попадает на деньги». Мошенники играют на лучших человеческих чувствах — на сочувствии, сострадании, доверии.

— Он не мог меня обмануть! — она вытерла слезы. — У меня даже телефон его сотовый есть, но он почему-то все время недоступен. Наверное, с ним что-то случилось!

— Надюшка, ты взрослая девочка. Интернет — штука коварная. Может, это не Виктор совсем, а Виктория.

— Там его фотография была. Ну, ты ведь знакомилась по Интернету. Я что, хуже?

— Надя! Ты лучше, ты опытнее, ты умнее. У меня ничего не получилось с Кевином. Ничего! Я не смогла уехать и жить в Америке, но у меня не было денежного вопроса. Тебя обманули, Надюшка, как обманывают сотни таких же женщин, как мы с тобой. Ты потеряла много денег?

— Все, я выслала ему все деньги.

— Хорошо, будем считать, что ты спасла любимого человека. Спасла, Надя. Потеряла деньги, но спасла, — Юлька понимала, что лишить Надю веры будет преступлением. — Ты хочешь, я тебе денег одолжу?

— Нет, не хочу. Ты, пожалуйста, — Метеля сделала паузу, — никому не говори о моих проблемах.

— Я не скажу, но только ты не плачь больше. Извини, мне идти надо.

— Ты «копаешь» под дом престарелых?

— Надя, я в отпуске и очень устала. Держи хвост пистолетом.

— Вас Юлей зовут? — ее воспоминания прервал строгий голос медсестры. — Вы плохо слышите?

— Почему плохо слышу?

— Да потому, что я вас зову и зову в пятую палату!

— Я сейчас.

В пятой палате все были лежачие. Но старушка, имя которой Юлька еще не запомнила, умудрялась каким-то образом памперсы снимать. Юля наловчилась надевать поверх памперса брюки и прикалывать памперс булавкой.

— Вот так будет лучше держаться, только не снимайте, пожалуйста. — Бабушка посмотрела на нее ясным взглядом, и Юля поняла, что памперс будет снят сразу, как только она выйдет из палаты.

Нет, наверное, зря она равняла стариков и детей. Уход за ребенком — это радость, ребенок с каждым днем становится все умнее, а уход за бабушкой в маразме — это грустно, и в первую очередь от того, что маразм с каждым днем прогрессирует.

Медсестра Нина пила в подсобке чай.

— Поменяла? Садись чай пить. У меня конфеты вкусные.

— Поменяла, да ненадолго это, стаскивает она с себя памперсы, я уже и булавками закалывала, бесполезно.

— Да здесь все бесполезно. Носим воду решетом, работа у нас такая.

— Грустная эта работа.

— Другой нет, да и здесь зарплата побольше, ночные хорошие.

— Я первый раз в ночь. Скажи, Нина, ночи здесь беспокойные? Поспать получится или как?

— Как придется. Им на ночь всем почти снотворное прописано, раздаю таблетки, контролирую, чтобы выпили. Кто слишком активный — дозу увеличиваю, все у меня по палатам спят.

— Тут как-то ночью был пожар, получается, люди не могли покинуть палаты, потому что крепко спали?

— А лежачих что, на себе надо было выносить? Ты вон с одной бабкой справиться не можешь, памперс, она, видите ли, снимает, а когда у тебя два десятка таких, не захочешь, а взвоешь. Вздремнула я в ту ночь. Устала днем, я же днем в стационаре, в неврологии медсестрой ишачу, выдыхаюсь. Когда устаю сильно днем, так тут отсыпаюсь. После девяти пойду лекарства разносить, — Нина допила чай.