Читать книгу "Вражья дочь - Александр Тамоников"

– Уедешь, если сделаешь все, что надо от тебя ротмистру Голубицкому.

Купец принялся копировать чертеж и сделал это вполне прилично.

Хорунжий глянул на бумагу и сказал:

– Пойдет. Выглядит нормально. Теперь остается разыграть передачу картинки русским. Для этого ты используешь Анну.

– Как, пан хорунжий?

Помощник Голубицкого опять объяснил купцу, что к чему.

Тот протер платком лоб и проговорил:

– Понял. Я сделаю все, что надо. Но напомни ротмистру о его обязательствах.

– Мы люди слова и чести, купец, – высокомерно воскликнул Витейский. Вы с Анной уедете из Полоцка. Это юное очаровательное создание станет женой престарелого богатого магната. Кстати, когда он испустит дух, сообщи мне. По-моему, мы с Анной будем очень даже неплохой парой.

– Это невозможно, пан хорунжий.

Витейский рассмеялся и заявил:

– Да я шучу, хотя не против взять в жены богатую молодую вдову. Ладно, поехал.

Повозка с хорунжим и девкой Ханной выехала с подворья и через некоторое время вернулась обратно. Соседи слышали, как пьяный пан Витейский орал, что уронил где-то тут некую очень важную бумагу, требовал немедленно найти ее и вернуть. Вскоре повозка вновь выкатилась на улицу под ор хорунжего и гулящей девки.

Когда наступила тишина, Дравес позвал к себе дочь.

Она внимательно выслушала отца, затем кивнула и сказала:

– Я сделаю все так, как ты сказал, папенька, не волнуйся.

– Ну и хорошо.

– Дозволь мне пойти к Елене.

– Иди, но не задерживайся там.

– Да, папенька.

После дочери Дравес позвал служанку.

Когда она зашла, он велел:

– Затопи баню, попариться хочу, на ужин сделай галушки, как я люблю, и сама приходи, Габи. Соскучился я по тебе.

– Да, пан Дравес.

Глава 5

Утро выдалось хмурое. Как только просветлело, Савельев выбрался из шалаша и взглянул на небо. По нему ползли тучи в сторону Полоцка, но снега не было. Судя по тому, что края у свинцовых груд были рваные, он пока и не предвиделся.

Из других шалашей стали вылезать ратники.

Среди них были, конечно же, и Гордей Бессонов с Власом, который сразу же спросил князя:

– Дмитрий Владимирович, сегодня в город пойдем?

– Анну не терпится увидеть?

– Нет. – Ратник заметно смутился. – Я просто так спросил.

– Посмотрим. Позови-ка ко мне Баймака и Агиша.

– Слушаюсь, князь!

Через минуту к воеводе подошли служилые татары.

Баймак кивнул ему и сказал:

– Доброго утра, князь.

Савельев посмотрел на небо.

– Как бы снег или дождь не нагрянули.

– Нет, не будет этого. По крайней мере, в ближайшее время, – ответил Агиш.

– Ну и то хорошо. Давайте-ка вы двигайтесь на смену касимовцам. Да идите неприметно, а потом внимательно смотрите за починком.

Баймак взглянул на князя и спросил:

– Зачем ты нам это объясняешь, воевода? Когда мы что-то пропускали?

– Не хотел обидеть вас. Ступайте. Пусть касимовцы сразу идут ко мне.

– Да, князь.

Служилые татары начали обходить пруд по тропе, скрытой в густой пожухлой растительности. Баймак и Агиш взяли с собой свои коврики, и Дмитрий понял, что по пути они будут молиться. Но то их дело, их обычаи.

Из шалашей выбрались все ратники. Бессонов сменил дозор на тропе, идущей от починка. Нестеров и Черный начали готовить завтрак. Ветер дул с запада, дым уносило в леса и болота, на восток, где врага не должно было быть.

Пришли касимовцы, такие бодрые, словно и не довелось им провести бессонную ночь. Они поприветствовали князя, товарищей.

Потом к Дмитрию подошел Икрам Гардай и сказал:

– Дозволь доложить, воевода?

– Того и жду от тебя, Икрам.

– Ночью на починке никого не было. Рядом тоже.

– Место для наблюдения выбрали хорошее?

– Самое лучшее, какое можно было найти. В камышах, где топь мелкая, связали щиты, на них лежали, все видели.

– Хорошо. Завтракайте.

Татары отошли.

К воеводе тут же шагнул Бессонов-старший и спросил:

– Что сегодня будем делать, князь?

– Ждать, – ответил тот.

– Значит, ратникам отдыхать?

– Кому отдыхать, в дозоре стоять, за конями смотреть, определи сам. Но вся дружина должна быть готова скинуть шалаши в топь и немедленно уйти в глубину леса.

– Понял.

Наступило время тягостного, изнуряющего ожидания.

Тем же утром помощник ротмистра Голубицкого хорунжий Оскар Бедейчик вывел по мосту из замка в Великий Посад свою полусотню. Она спокойно, не поднимая шума, прошла острог, оказалась на дороге, ведущей к ближним селам и к озеру Воловье. Вскоре всадники въехали в местечко Бельдево.

На подворье Коваля тут же поднялась суета.

Жена купца Мария Васильевна, знавшая о пребывании русской дружины на починке, всполошилась:

– Никола, что мы делать будем, коли поляки к нам наведаются да про русских спросят?

– Сидите с дочерью дома и во двор носа не кажите! Не бабье это дело! – заявил муж.

Жена убежала.

Волновались и работники.

– Подъедут поляки, ворота нараспашку, пропустить, чего хотят, то пусть и смотрят! Все показывать. Спросят о русских, молчите. Я с их старшим сам говорить буду! – приказал им хозяин.

Полусотня проехала мимо. Поляки только смотрели за изгороди, во дворы, никого не беспокоили.

Коваль опустился на чурбан у поленницы дров и пробурчал себе под нос:

– Слава тебе, Господи, пронесло. Не ведают они о дружине, и это хорошо.

Не задержался хорунжий и в деревне Черемки, хотя там и вышел некий курьез. Десяток Вальдека Рицы шел по улице. В это время лошадь вытащила со двора телегу и перегородила путь полякам.

Десятник так рявкнул на нерадивого возницу, что тот вконец растерялся, испугался не на шутку. Мужик дернул вожжи, лошадь потянула телегу, и ее колесо застряло в изгороди. Пришлось всадникам возвращаться и идти следом за вторым десятком, Каруся Дуды.

Хорунжий без особого интереса спросил:

– Что там случилось, Вальдек?

Десятник Рица объяснил суть дела.

– Кнутом возницу угостили?