Читать книгу "Не упустить свою жизнь. Практика осознанности в творчестве - Франк Берцбах"

• увеличивает потребление кислорода и улучшает метаболизм;

• снижает уровень кортизола;

• снижает артериальное давление;

• снижает уровень холестерина;

• налаживает ритмы альфа- и тета-волн, что означает расслабление организма;

• повышает иммунитет;

• изменяет состав нейромедиаторов, повышая уровень дофамина и серотонина.

В целом физическая стрессовая нагрузка отчетливо снижается. То, что физическое здоровье положительно влияет и на психическое состояние, было известно уже грекам. Понятие калокагатия (др. — греч. καλοκαγαθία) предполагает: в здоровом теле — здоровый дух.

Положительное воздействие ежедневных медитаций становится видно в среднем через восемь недель, когда они входят в привычку. Упражнения положительно влияют на физические, душевные и умственные способности, улучшают концентрацию и сокращают поток ненужных размышлений. Медитация «положительно воздействует… на такие, кажется, не поддающиеся изменениям качества, как умственные и творческие способности, когнитивная гибкость», — пишет Соня Любомирски. Буддийские культуры, откуда родом эти техники, исходят из того, что дух можно расслабить медитацией так же, как тело йогой. Нарушающие спокойствие мысли не исчезнут, не исчезнет и страдание, но мы увеличим дистанцию от них, и нас перестанут непременно настигать каждая нежелательная мысль или плохое чувство.

Всё это в сумме имеет сильное влияние на хорошее самочувствие и ощущение счастья. Так как постоянные практики по концентрации направляют нашу внимательность на повседневность, то привычные вещи — не важно, в рамках работы или свободного времени — становятся значимее. Мысли перестают постоянно отвлекать, и мы можем лучше концентрироваться на том, чем непосредственно заняты. Вероятно, будем даже делать это лучше, быстрее и с большим удовольствием.

Схожим образом положительное воздействие на тело и дух может оказать и примитивная деятельность без определенной цели — простая пешая прогулка, особенно на природе. Здесь не имеется в виду ни спортивная ходьба, ни восхождение на гору, в случае которых речь снова идет об успехах. Журналист Алоис Шёпф[69] пишет в своем сочинении Glücklich durch Gehen («Ходьба делает счастливым»): «Ходьба — это медитация. Посредством того, что я иду, я изменяю свое бытие, становлюсь другим человеком. Никто не ходит ради достижения конкретной цели, но ради того, чтобы перестроить самого себя и, будучи перестроенным, жить новой жизнью — той, что лучше, здоровее, счастливее, где больше творчества. Откуда взяться этому “лучше, здоровее, счастливее”, можно понять, только перестроив себя, но не прежде того. Поэтому ходьба как таковая не может быть самоцелью».

Пешие прогулки, особенно в горах, позволяют насладиться нерукотворной красотой и спокойствием природы, и такая ходьба имеет целительный эффект. Вид гор, долин и озер делает проблемы незначительными. Такая физическая нагрузка достаточно щадящая и наряду с плаванием и ездой на велосипеде — самая здоровая. Как алкогольные напитки вводят в опьянение, так за физическими упражнениями следует утомление. Ходьба требует от тела отдаваться процессу целиком и затем вызывает приятную усталость.

Научные исследования счастья подтверждают сегодня то, о чем философы и религиозные наставники говорят уже давно. Добродетельная жизнь, наполненная «мудростью и знанием, мужеством, любовью, гуманностью, справедливостью, сдержанностью, духовностью и трансцендентностью», благоприятствует счастью, отмечают философы Кристофер Петерсон[70] и Мартин Селигман[71]. Веками известно и то, что стоит у него на пути, — злость.

2. Человек, не зли себя

Заказчики, коллеги и начальство, сидящие рядом пассажиры, любимые и супруги, дети — как и люди в целом; погода, футбольный матч или компьютер — всё это может разозлить. В этом нет ничего необычного — слишком уж распространенное явление. Должна же накопившаяся злость найти выход. Или нет? Необузданная ярость заразна, и окружающие тоже начинают злиться. Ярость искажает восприятие, мы теряем контакт с реальностью и видим только то, что хотим видеть. «Гнев затуманивает способность видеть духовную истину, но терпение приносит знание», — писал еще в IV веке христианский отшельник Евагрий Понтийский[72].

Внешних поводов для злости никогда не становится меньше. Они появляются сразу как проснешься: в холодильнике кончилось молоко; ребенок, которого нужно отвести в детский сад, отказывается одеваться; поезд ушел из-под носа. Шеф отчитывает за опоздание, а компьютер выдает неизвестную ошибку. Звонит телефон, и заказчик требует то, что и супергерою не под силу. За обед заплачено слишком дорого, и он ужасен на вкус. Вечером дома ребенок опять капризничает, а кошка и собака носятся как ненормальные. Звонит знакомый музыкант и интересуется: не мог бы ты сделать дизайн обложки к его новому альбому — желательно бесплатно, поскольку он сейчас на мели? Снова телефонный звонок — родители с жалобами. Семейные отношения и любовь колеблются между страданием, требованиями, ожиданиями и свободой, так что злость и обиды легко входят в дом. Чем бы и где бы мы ни были заняты, перфекционист у нас в голове всё равно вынесет свой ужасный приговор. Как закрыть дверь перед нескончаемой повседневной злостью?

То, что психология обратила внимание на ярость и стала исследовать деструктивные эмоции, — заслуга буддизма. В буддийских культурах принято выражать негативные эмоции намного сдержаннее, чем на Западе. Открытое проявление гнева считается слабостью характера. Речь совсем не о том, чтобы весь день напролет ходить с натянутой улыбкой. Но, похоже, в нашей культуре вспышки ярости — случаются ли они в офисе, в поезде или на почте — окончательно вышли из-под контроля. Куда заведет эта ярость? Тит Нат Хан начинает свою знаменитую книгу о злости Anger: Wisdom for Cooling the Flames («Гнев. Счастье внутренней тишины») с наблюдения, на первый взгляд ошеломляющего. Он утверждает, что мы черпаем злость из окружающего мира: