Читать книгу "Врагов не выбирают - Евгения Горская"

В квартиру он вошел первым. Когда девушка отперла новые замки и открыла дверь, он осторожно придержал ее, сам включил свет и огляделся. Квартира была маленькая, однокомнатная. По американским меркам просто убогая.

Катя скинула ботиночки, сунула ноги в тапочки и снова неодобрительно посмотрела на пакет с курицей.

– Ты не ешь магазинную еду? – предположил Никита.

– Ем, – она опять пожала плечами.

У нее было две привычки – пожимать плечами и прикусывать губу.

– Тогда давай поужинаем.

Он по-хозяйски прошел на кухню. Вымыл руки, достал из сушилки тарелки. Вилки и салфетки девушка подала сама. И курицу разрезала сама.

Курица остыла, но съели они ее быстро, с аппетитом.

Надо было уходить. Ему нечего больше делать в этой квартире.

– Во сколько ты уходишь на работу? – спросил Никита.

Она не успела ответить. Где-то зазвонил телефон. Катя вышла, вернулась с трубкой в руках.

– Дома, – говорила она кому-то. – У меня все нормально, лучше скажи, как…

Собеседник дослушивать не стал и отключился. Никита услышал короткие гудки. Катя закусила губу, потерла трубкой щеку и бросила ее на стол.

– Кто это? – поинтересовался Никита.

– Брат, – вяло ответила Катя.

Никита понял, что говорить о брате ей не хочется, и сменил тему.

– Катя, номер внедорожника… – он продиктовал цифры и буквы. – Тебе этот номер знаком?

– Нет, – подумав, сказала она.

– Запиши.

– Я запомнила.

Теперь точно надо уходить. Он смотрел на ее бледное лицо и мучительно искал подходящую причину, чтобы остаться.

– Так во сколько ты уходишь?

– От половины девятого до девяти. Как получится. Никита…

– Я подъеду завтра! – Он поднялся и предупредил: – Без меня не уходи.

– Ты не можешь провожать меня всю жизнь.

– Всю жизнь провожать не буду, – успокоил он. – А завтра провожу. Не уходи без меня!

– Никита, почему ты это делаешь? – серьезно спросила она.

– Не знаю, – так же серьезно ответил он. Подержался за спинку стула и сказал правду: – Если с тобой что-нибудь случится, я себе не прощу.

Она так и не вышла его проводить, и он вынужден был негромко крикнуть:

– Катя! Запри дверь!

Домой он поехал на метро. Современные поезда ему понравились. Он таких еще не видел. «А люди остаются прежними», – в который раз привычно подумал Никита, но тут совершенно неожиданно понял, что перестал ощущать себя инопланетянином. Сейчас он казался самому себе обычным русским мужиком, который не только привык справляться сам со всеми проблемами, но и способен защитить свою женщину.

Правда, своей женщины у него не было, а была только чужая, почти незнакомая Катя, и она же главная его проблема. Девчонка не вызывала у него мужских чувств, но он действительно не простит себе, если ее убьют.

31 ноября, пятница

У соседей лаяла собака. Лаяла едва слышно. Даже странно, что это его разбудило. Впрочем, его могло разбудить и что-то другое. Вадим посмотрел на часы – без пяти семь. Еще немного полежал и, стараясь не разбудить Гелю, отправился на кухню.

Лай стих, потом раздался снова. Собака у соседей была беспородная, маленькая и с виду очень бестолковая. Но на своих она никогда не лаяла, только на чужих. «Своими» собачонка считала всех жильцов подъезда.

Вадим на собачий лай внимания не обращал. А Пашка недавно сказал за завтраком:

– Муся лает. Чужой кто-то идет.

– Муся может и на муху лаять, – засмеялся тогда Вадим, но сын упрямо повторил:

– Чужой прошел.

Почему-то Муся не лаяла, когда чужой поджидал Вадима в подъезде. Никакого лая он тогда не слышал. И это лишь доказывало Мусину бесполезность в качестве сторожа.

Вадим включил чайник и замер. Тогда человек прятался у входной подъездной двери. Наверное, площадку первого этажа Муся не считает территорией, которую нужно охранять.

А сейчас, похоже, кто-то поднялся на их второй этаж. И тем самым вызвал Мусино неудовольствие.

Вадим бросился к двери, медленно, стараясь не шуметь, отпер замки и тихо приоткрыл дверь. В соседской квартире слышались голоса, хозяева пытались унять собачонку. Где-то наверху хлопнула дверь.

Шагов на лестнице он не услышал, но теперь хлопнула дверь внизу.

Вадим бросился к кухонному окну, успев по дороге выключить свет. Из подъезда вышел мужчина, постоял, обогнул шлагбаум и вышел на улицу. За шлагбаумом опять постоял, огляделся и сел в припаркованную белую машину.

Муся больше не лаяла.

Вадима незачем было поджидать на лестнице в семь утра. Он никогда не выходил раньше половины девятого.

Вот только сегодня собирался вызвать такси, как только побреется и позавтракает. Сегодня ему далеко ехать.

О том, что сегодня нужно ехать на конференцию, он сам узнал только вчера вечером.

Геля права? Ему нужно лечиться?

Завтракать расхотелось. Вадим вернулся в спальню.

– Геля! Вставай!

– Ты уже уходишь? – сонно спросила жена.

– Вставай, Геля, – он легонько ее потряс. – Вставай и одевайся! Быстро!

– Вадик, в чем дело? – она потерла глаза и укоризненно на него посмотрела.

«У него приступ шизофрении», – говорил Гелин взгляд. Но, будучи замечательной женой, Геля все же встала и начала одеваться.

Выключить свет в квартире он не дал. Выглянул на лестничную площадку, взял жену за руку и тихо потянул вниз. Им невероятно повезло – во двор въехал мусоровоз, загородив вход в подъезд. Вадим показал Геле на забор, отделяющий их двор от соседнего. В центре города свои преимущества: в спальных районах не бывает огороженных дворов.

В одном месте в заборе была дырка – не хватало металлического прута. Вадим об этом узнал прошлым летом, когда поймал сына, без спроса лазавшего в соседний двор. Тогда дыру в заборе скрывали зеленые кусты. Сейчас кусты были голые, а под ними – липкая грязь.

Помнится, Вадим Пашку отругал. Рассказал о сложной криминогенной обстановке и опасностях, подстерегающих маленьких непослушных мальчиков на улицах столицы. Сам Вадим в семь лет бегал по всему району, и его никто не ругал. Просто тогда жизнь была другая.

Геля больше не смотрела на него с укоризной, она вообще на него не смотрела. Сумасшедшим бессмысленно что-то объяснять.

Она послушно пролезла в дыру. С другой стороны забора тоже была грязь, и обувь они сильно испачкали.

Такси Вадим вызвал, когда они оказались в паре кварталов от собственного дома.