Читать книгу "Вожди и заговорщики - Александр Шубин"

Углубление НЭПа

В деревне росло перенаселение. Помещичьих земель не хватило, чтобы трудоустроить всех крестьян. Росла деревенская безработица, промышленность росла слишком медленно, чтобы откачивать излишнюю рабочую силу. Это воспроизводило бедность. Несмотря на то, что крестьянство получило землю, раздел ее на множеством мелких участков делал хозяйство маломощным. Крестьяне могли прокормить себя, но на нужды города оставалось немного. Чтобы обеспечить подъем крестьянского хозяйства, было решено снять административные ограничения на крестьянское предпринимательство.

Октябрьский пленум партии выдвинул лозунг «Лицом к деревне!», готовились уступки крестьянству. Лидеры партии призывали крестьян не бояться советской власти, укреплять хозяйство настолько, насколько могут, не боясь обвинений в кулачестве. Смелее всех выступил Бухарин на Московской губернской конференции 17 апреля 1925 г.: «В общем и целом всему крестьянству, всем его слоям нужно сказать: обогащайтесь, накапливайте, развивайте свое хозяйство»[152]. Ему вторил будущий «верный сталинец» Чубарь: «Надо четко и ясно сказать, что крестьянин может богатеть сколько угодно, пусть богатеет, и от этого будет богатеть вся советская страна»[153].

В апреле прошли пленум ЦК и XIV конференция ВКП(б), которые приняли соответствующие решения. Были снижены налоги на крестьян, цены на машины (все равно доступные только богатым хозяйствам и кооперативам), увеличены кредиты, разрешена аренда (без субаренды), ослаблен контроль за мелкой торговлей и разрешен подсобный наемный труд на селе, то есть, с точки зрения ортодоксальный марксистов — прямо капиталистические отношения (в действительности работников нанимали даже маломощные хозяйства, включая старушек, не способных обработать выделенную им землю). Апрельский пленум ЦК объявил задачей партии «подъем и восстановление всей массы крестьянских хозяйств на основе дальнейшего развертывания товарного оборота страны»[154]. Впервые речь шла обо всей массе крестьян — включая и зажиточных хозяев, товарность которых была выше, чем у среднего крестьянина. Предполагалось законными экономическими методами бороться «против кулачества, связанного с деревенским ростовщичеством и кабальной эксплуатацией крестьянства». Подобные формулировки уже через три года будут клеймиться как «правый уклон». Ведь в них прямо указывалось, что кулачество можно было вытеснять только путем конкуренции. Да и самих кулаков теперь нужно было отличать от зажиточных крестьян, коих следовало поддерживать. Если раньше кулаком считался крепкий хозяин, то теперь — ростовщик, гораздо менее влиятельная фигура российской деревни. Союз с зажиточным крестьянином означал настоящий союз с крестьянским миром против бедняков. Ценой этого союза была хозяйственная самостоятельность крестьянства, которое вышло из — под управления государства и лишь платило ему налоги. Его предстояло экономически заинтересовать в социализме, а не принудить к нему.

Апрельский пленум выступил за борьбу с частными переделами, повторяя меры ненавистного большевикам Столыпина. Таким образом, поощряя сбытовую кооперацию, большевики по — столыпински боролись с общиной. И это не удивительно. Община сплачивала крестьянство помимо государства. Кооперация тоже могла обойтись без государства. Но большевики поощряли лишь те ее формы, которые могли быть передаточным звеном между крестьянством и государственной промышленностью, что неизбежно бюрократизировало кооперацию и отрывало ее от реальных экономических нужд деревни.

Большевикам приходилось колебаться между антиобщинными столыпинскими и народническими мерами, направленными на самоорганизацию крестьянства. Им нужно было и организовать крестьянские хозяйства для пути к социализму, и не допустить, чтобы эта организация стала действовать против большевиков.

XIV партийная конференция связывала успех строительства социализма уже не с мировой революцией, а с «умением руководить крестьянством в новой обстановке»[155].

Но для Бухарина праздник был испорчен. Сталин отмежевался от лозунга «обогащайтесь», а затем заставил Бухарина признать его неправильность. Сталин, таким образом, показал, что как теоретик он — выше Бухарина. Но тогда это казалось лишь незначительным эпизодом.

Инициатором смелых уступок крестьянству был Нарком земледелия А. П. Смирнов, в аппарате которого работали видные экономисты — народники, включая Н. Кондратьева. Смирнов публично защищал Кондратьева от нападок коммунистов. А Кондратьева атаковали и правые и левые, потому что он доказывал: запасы хлеба растут гораздо медленнее, чем требуют потребности промышленного роста. Поэтому «далеко не всякий более быстрый рост индустрии желателен, так как далеко не всякий рост ее объективно возможен без нарушения равновесия всего народного хозяйства, без расстройства рынка и валюты, без отчуждения города от деревни»[156]. Этот вывод означал крушение стратегии и Бухарина, и Троцкого и, на тот момент, Сталина. Ведь стратегические цели трех лидеров не различались.

Казалось, судьба благоприятствовала стратегии Бухарина. Урожай 1925 г. был хорошим. И вдруг вместо оживления рыночных отношений осенью 1925 г. страну поразил товарный голод. Промышленность не могла удовлетворить потребностей крестьян, и они не стали продавать весь «лишний» хлеб. «После сбора урожая 1925 года у богатых крестьян были большие запасы хлеба. Но и у них не было никакого стимула менять его на деньги. Снижение сельскохозяйственного налога дало крестьянам послабление; снабжение промышленными товарами было скудным, покупать было почти нечего; и хотя формально был установлен твердый валютный курс, куда более заманчивым было иметь запас зерна, чем пачку банкнотов»,[157] — комментирует Э. Карр.

Планы индустриального строительства и экспорта были провалены. Несовершенное бюрократическое планирование не учло потребностей в топливе. Середняк, которому хлеб был нужен для собственного прокормления, не готов был рисковать запасами и предпочитал продавать по минимуму. Тем более, что запасы промышленных товаров на рынке были невелики и в значительной степени поглощались уже городом.

«Таким образом, стало ясно, что принятые летом планы бурного развития народного хозяйства не соответствуют финансовым, импортным, топливным, сырьевым, транспортным возможностям страны, не обеспечены в должной мере стройматериалами и квалифицированными кадрами»[158], — резюмирует Ю. Голанд. Начались споры, кто в этом виноват — идеологи «правых», добившиеся уступок крестьянству, или руководящие хозяйством органы: СТО во главе с Каменевым или Совнарком во главе с Рыковым, которые слишком «размахнулись» в своих планах.