Читать книгу "Русская революция. Книга 2. Большевики в борьбе за власть. 1917—1918 - Ричард Пайпс"

Когда 20 апреля правительственная нота появилась в русских газетах, она привела в бешенство социалистическую интеллигенцию. Недовольство было вызвано не заявлением о войне вплоть до победы, что, за исключением незначительного меньшинства, признавали своей задачей все социалистические партии, а двусмысленностью языка, которым говорилось об «аннексиях и контрибуциях». Исполком в тот же день выдвинул на голосование постановление, в котором говорилось, в частности, что «революционная демократия не допустит лить кровь ради… завоевательных целей». Россия, по мнению социалистов, должна была продолжать войну, но только до того момента, когда воюющие стороны смогут подписать мир без аннексий55.

На совместном совещании правительства и Исполкома конфликт этот мог быть легко разрешен, поскольку правительство, по всей вероятности, сдало бы свои позиции. Но компромисс еще не был найден, когда возмущение охватило бараки и рабочие кварталы, связанные невидимыми нитями с Исполкомом.

Уличные беспорядки 20–21 апреля возникли стихийно, но большевики очень быстро овладели ситуацией. Молодой офицер, социал-демократ лейтенант Теодор Линде, принимавший в свое время участие в выработке текста Приказа № 1, расценил правительственную ноту как измену демократическим идеалам революции. Он созвал представителей Финляндского полка, в котором служил, и потребовал, чтобы они выводили своих людей на демонстрацию против Милюкова. Затем он обошел другие части гарнизона, призывая их к тому же56. Страстный патриот, Линде считал, что Россия должна продолжать войну; он погиб вскоре после описываемых событий, став жертвой самосуда, учиненного над ним на линии фронта, где он агитировал войска не складывать оружие: «немецкое» звучание имени навело солдат на мысль, что Линде был вражеским агентом57. Как и многие русские социалисты, он думал, что воевать надо за «демократические» идеалы. Ему, видимо, не приходило в голову, что призывать войска на политическую манифестацию равносильно возбуждению мятежа. Начиная с трех часов дня несколько военных отрядов в полном вооружении проследовали к Мариинскому дворцу, где располагалось правительство, и криком потребовали отставки Милюкова58. Первым шел Финляндский полк.

Из-за недомогания А.И.Гучкова кабинет в тот день собирался не в Мариинском дворце, а в канцелярии военного министерства. Внезапно на заседание явился генерал Л.Г.Корнилов, который, как командующий Петроградским военным округом, нес ответственность за спокойствие в столице. Он испрашивал разрешения разогнать мятежников с применением военной силы. Как вспоминал Керенский, кабинет ему единодушно отказал: «Мы все были убеждены в мудрости нашего курса и чувствовали уверенность, что население не допустит никаких актов насилия по отношению ко Временному правительству»59. Так в первый, но отнюдь не в последний раз Временное правительство, столкнувшись с открытым вызовом своей власти, уклонилось от применения силы — факт, не ускользнувший от внимания ни Корнилова, ни Ленина.

Вплоть до этого момента большевики не имели никакого отношения к беспорядкам и даже были захвачены ими врасплох. Но они не преминули тут же ими воспользоваться.

Действия, предпринятые высшим руководством большевиков в тот момент, до сих пор остаются не вполне ясными, поскольку соответствующие документы все еще не опубликованы. Официальная партийная версия гласит, что Центральный Комитет не одобрил антиправительственных демонстраций, происходивших в Петрограде вечером 20-го и в течение 21 апреля: те большевики, которые вышил на улицы с плакатами «Долой Временное правительство!» и «Вся власть Советам!», выполняли якобы распоряжения низшего большевистского руководства, в частности С.Я.Багдатьева[40]. Однако представляется невероятным, что в такой централизованной партии, как партия большевиков, мелкий функционер мог утверждать тексты революционных лозунгов без ведома Центрального Комитета, — предположение, становящееся еще более нелепым, если принять в расчет, что Багдатьев не одобрял занятой Лениным позиции противостояния Временному правительству, чему есть документальные подтверждения60. Неправдоподобная эта версия была выдумана, чтобы замаскировать позорное поражение, которым закончилась первая попытка большевиков организовать путч. Стараясь вконец запутать картину, коммунистические историки стали выдавать постановления, принятые партией после событий, за свидетельство намерений большевиков до возникновения этих событий и отнесли написанные Лениным распоряжения к «невыясненным источникам».

Во второй половине дня 20 апреля, в то время как вызванные Линде войска скапливались на Мариинской площади, большевистский Центральный Комитет собрался на чрезвычайное совещание. Оно приняло резолюцию, которую Ленин набросал еще утром этого дня после прочтения ноты Милюкова и которая послужила основой для демонстраций, организованных затем большевиками. В ранних изданиях сочинений Ленина авторство этой резолюции не обозначено; оно было признано только в пятом издании ленинских работ, вышедшем в 1962 году61. Ленин описывает Временное правительство как «насквозь империалистическое» и находящееся под влиянием как внутреннего, так и англо-французского капитала. Такой режим по самой своей природе не мог отказаться от аннексий. Ленин критиковал Советы за поддержку правительства и призывал их взять власть в свои руки. Само по себе это еще не было прямым призывом к свержению правительства, но не требовалось долгих раздумий, чтобы сделать такой вывод из ленинских слов. И уж конечно, это давало демонстрантам основание нести лозунги «Долой Временное правительство!» и «Вся власть Советам!», хотя Ленин впоследствии и отрицал свою причастность к этому эпизоду.

Нам неизвестно, какие тактические решения принял Центральный Комитет на этом совещании: опубликованные версии протоколов заседаний Петроградского комитета, который нередко участвовал в совещаниях Центрального Комитета, отражают только банальные организационные решения. В них опущены сведения обо всех позднейших заседаниях вплоть до 3 мая62. Можно, однако, с уверенностью предположить две вещи. Во-первых, Ленин занимал крайнюю позицию в смысле призыва к открытому выступлению и к оппозиции Временному правительству: это видно из дальнейшего развития событий, когда он подвергся сильной критике со стороны своих сподвижников, особенно Каменева. Во-вторых, демонстрации были задуманы как начало полнокровного путча, воскрешение 26–27 февраля, когда восставшие рабочие и мятежные солдаты свергли царское правительство.

Вечером 20 апреля, после того как войска, принимавшие участие в дневной демонстрации, вернулись в казармы, на улицах появились новые группы рабочих и солдат, несшие антиправительственные лозунги: это были передовые отряды возбужденной большевиками толпы. Вскоре образовалась контрдемонстрация с лозунгами «Долой Ленина!» На Невском проспекте обе демонстрации столкнулись. Стараниями Исполкома толпу удалось усмирить.