Читать книгу "И колыбель упадет - Мэри Хиггинс Кларк"

Но не было слышно ни знакомого голоса, ни шагов. Гертруда поежилась и снова твердо нажала на звонок. Может, Эдна спит. Было ужасно холодно. Ей хотелось домой.

К четвертому звонку раздражение прошло, и Гертруда сильно забеспокоилась. Нечего терять время, что-то случилось, и она должна попасть в квартиру. Управляющий, мистер Крупшак, жил напротив через двор. Гертруда торопливо рассказала, в чем дело. Мистер Крупшак ужинал и был недоволен, но его жена, Гана, сняла большую связку ключей с гвоздя над раковиной.

— Я пойду с вами, — сказала она. Женщины быстро перешли двор.

— Эдна — хорошая подруга, — заговорила Гана Крупшак. — Иногда по вечерам я заглядываю к ней, и мы беседуем и выпиваем. Муж не одобряет спиртного, даже вина. Как раз вчера вечером я зашла к ней около восьми. Выпила с ней «Манхэттен», и она рассказала, что одна из ее любимых пациенток покончила с собой. Вот мы и пришли.

На крыльце у квартиры Эдны жена управляющего перебрала ключи.

— Вот этот, — прошептала она, вставила ключ в замок, подергала его. — Замок у нее с характером, с ним надо немного повозиться.

Ключ повернулся, и она толкнула дверь.

Женщины увидели Эдну одновременно: она лежала на полу, подогнув ноги голубой халат распахнулся, открывая фланелевую ночную рубашку, седеющие волосы прилипли к лицу, глаза глядели в пространство, запекшаяся кровь казалась алой короной на ее голове.

— Нет! Нет! — Гертруда не смогла подавить резкий пронзительный крик. Она прижала пальцы ко рту.

Гана Крупшак с трудом произнесла:

— Только вчера вечером я сидела с ней здесь. И… — Ее голос сорвался. — Она была здорово выпивши — вы знаете, как с Эдной бывало, — и говорила о пациентке, которая покончила с собой. Потом позвонила мужу этой пациентки. — Гана разрыдалась, громко и мучительно. — И теперь бедняжка Эдна тоже мертва!

21

Крис Льюис стоял справа от гроба, рядом с родителями Венджи, и в оцепенении отвечал на соболезнования друзей. Когда он сообщил ее родителям, они согласились попрощаться с дочерью в семейной обстановке и тихо похоронить ее после заупокойной службы.

Но, прилетев днем в Миннеаполис, он узнал, что на вечер назначено публичное прощание, а завтра утром после службы за телом Венджи на кладбище последует похоронный кортеж.

— Так много друзей захотят попрощаться с нашей крошкой. Подумать только, еще два дня назад она была жива, а теперь ее больше нет, — рыдала мать.

Неужели сегодня только среда? Крису казалось, что с тех пор, как вчера утром он увидел в спальне этот кошмар, прошли недели. Вчера утром.

— Наша малышка — красавица, правда? — спрашивала мать подходивших к гробу друзей.

Наша крошка. Наша малышка. Если бы вы позволили ей вырасти, думал Крис, все бы могло сложиться по-другому. Они сдерживали враждебность к нему, но она таилась у самой поверхности, готовая вырваться наружу.

— Счастливая женщина не кончает жизнь самоубийством, — обвинила его мать.

Они выглядели старыми, усталыми, измученными горем — простые, трудолюбивые люди, которые отказывали себе во всем, лишь бы окружить свое нежданно красивое дитя роскошью, они позволили ей поверить в то, что ее желание — закон.

Может, им станет легче, когда откроется правда о том, что кто-то отнял у Венджи жизнь? Или ради них он должен молчать, чтобы избавить от этого ужаса? Ее мать уже пыталась найти успокоение, придумать версию, с которой могла бы жить дальше: «Крис был в полете, а мы так далеко, и моей малышке нездоровилось, она выпила что-то и уснула».

Боже, думал Крис, как же люди искажают правду, искажают жизнь. Он хотел поговорить с Джоан. Она так расстроилась, когда услышала про Венджи, что едва могла произнести слово. «Она знала про нас?» В конце концов, он вынужден был признаться, что Венджи подозревала, будто у него есть другая женщина.

Джоан прилетит из Флориды в пятницу вечером. Он собирался вернуться в Нью-Джерси завтра днем, сразу после похорон. Он ничего не скажет полиции, пока не предупредит Джоан, что она, вероятно, будет втянута в расследование. Полиция начнет искать мотив убийства Венджи. И Джоан станет для них этим мотивом.

А может, оставить все как есть? Имеет ли он право впутывать Джоан, раскапывать то, что принесет еще больше горя родителям Венджи?

Не было ли у Венджи другого мужчины? Крис посмотрел на гроб, на ее теперь умиротворенное лицо, на спокойно сложенные руки. Последние несколько лет они почти не жили как муж и жена. Они лежали в постели бок о бок, как два незнакомца. Его опустошили бесконечные ссоры, она желала, чтобы ее обхаживали, баловали. Он даже предлагал отдельные комнаты, но она закатила истерику.

Венджи забеременела через два месяца после того, как они переехали в Нью-Джерси. Когда он согласился на последнюю попытку спасти их брак, то приложил все усилия, чтобы она удалась. Но лето оказалось несчастливым. К августу они с Венджи почти не разговаривали. Они переспали только однажды, примерно в середине месяца. Ирония судьбы заключалась в том, что после десяти лет бесплодных усилий она забеременела как раз тогда, когда он встретил другую.

Подозрение, которое, как понял вдруг Крис, всегда сидело у него в подсознании, теперь расцвело в полную силу. Возможно ли, что Венджи связалась с другим мужчиной — с мужчиной, который не хотел нести ответственность за нее и ребенка? Может, она поругалась с этим другим мужчиной? Венджи угрожала, что если узнает, с кем встречается Крис, то заставит эту женщину пожалеть, что та родилась на свет. Предположим, у нее была связь с женатым мужчиной. Что, если она истерически набросилась с угрозами на него?

Крис осознал, что пожимает руки, бормочет слова благодарности, смотрит в знакомые лица и не видит их: соседи по дому, в котором они с Венджи жили до переезда в Нью-Джерси, друзья-коллеги, друзья родителей Венджи. Его родители жили на пенсии в Северной Каролине. Оба болели. Он не разрешил им лететь в Миннеаполис в такой холод.

— Какое горе. — Его руку сжал мужчина лет шестидесяти пяти. Это был человек хрупкого сложения, но очень привлекательный, с белоснежными волосами и кустистыми бровями, с острым проницательным взглядом. — Я доктор Салем, Эммет Салем. Я помог Венджи появиться на свет и стал ее первым гинекологом. Венджи была одним из красивейших созданий, которых я привел в этот мир, такой она и осталась. Как жаль, что меня не было в кабинете, когда она позвонила мне в понедельник. — Крис уставился на него.

— Венджи звонила вам в понедельник?

— Да. Медсестра сказала, что она была сильно расстроена. Хотела видеть меня немедленно. Я проводил семинар в Детройте, и сестра назначила ей прием на сегодня. Как я понял, она собиралась прилететь вчера. Возможно, я помог бы ей.

Зачем Венджи звонила этому человеку? Зачем? Крису казалось, что понять это невозможно. Что заставило ее вернуться к врачу, которого она не видела несколько лет? Она плохо себя чувствовала, но если хотела получить консультацию, то почему у врача, который находился за тысячу триста миль?