Читать книгу "Над пылающей бездной - Беар Гриллс"

Джегер стиснул зубы так сильно, что ощутил, как они скрежещут друг о друга. Его мышцы сводило от напряжения, потому что он пытался одолеть безумное стремление броситься на этого типа, отомстить ему за причиняемые страдания. Но он знал, чем закончится подобная попытка. Его руки снова были связаны клейкой лентой, а головорезы не сводили с него глаз, только и ожидая, что он даст им очередной повод.

Ему следовало терпеливо выжидать момент, веря в то, что судьба обязательно предоставит возможность нанести ответный удар. Они были просто обязаны совершить ошибку, и уж он не преминет ею воспользоваться.

Серый человек развел руками, приглашая его к разговору.

– Итак, мистер Джегер, чтобы помочь своей семье, пожалуйста, сообщите мне, когда прибудут ваши друзья. Кто именно приедет? И как мы их узнаем?

Джегер ощутил, что у него в голове началась настоящая война. Его разрывали противоречия. Должен ли он продать своих ближайших друзей? Предать своих товарищей по оружию? Или утратить свой единственный шанс когда-либо увидеть Руфь и Люка?

К черту, сказал он себе. Нарова его предала. Она убеждала его в том, что борется за правое дело, но все это оказалось ложью. Она предала его так, как не предавал еще никто и никогда.

Кому после этого можно доверять?

Джегер открыл рот. И в последний момент поперхнулся уже готовыми вырваться словами. Он понял, что, позволив себя сломать, предаст родных.

Уилл не сомневался: он никогда не поступит так по отношению к жене и сыну.

Он должен был стоять на своем.

– Я не знаю, о чем вы говорите.

Серый человек поднял брови. Это была единственная за все время спонтанная реакция, которую он позволил себе продемонстрировать. Он явно удивился.

– Я здравомыслящий и терпеливый человек, – выдохнул он. – Я дам тебе еще один шанс. Предложу еще один шанс твоей семье. – Пауза. – Скажи мне, когда прибудут твои друзья. Кого именно нам следует ожидать? И как мы их узнаем?

– Я не могу ответить…

– Слушай, если ты откажешься сотрудничать, твоя жизнь очень осложнится. И жизнь твоей семьи тоже. Так что все весьма просто. Ответь на мои вопросы. Когда прибудут твои друзья? Кто они? Как мы их сможем узнать?

– Я не могу…

Серый человек щелкнул пальцами, оборвав Джегера на полуслове. Он посмотрел на головорезов.

– Довольно. Все кончено. Уведите его.

На голову Джегера снова опустили черный мешок. Его локти соединили и вздернули вверх, отчего подбородок прижался к груди.

Мгновение спустя он уже был на ногах и его волокли к выходу из комнаты, как изорванную тряпичную куклу.

Глава 20

Ирина Нарова, которая, словно зачарованная, наблюдала за происходящим из-за стеклянной перегородки в виде двустороннего зеркала, с ужасом смотрела на то, как Джегера выволакивают из комнаты.

– А ты, похоже, не в восторге? – произнес чей-то голос.

Это был Петер Майлс. Пожилой мужчина, которого Джегер считал застреленным в лесу.

– Не в восторге, – пробормотала Нарова. – Я думала, это необходимо, но… Сколько можно? Вы хотите его доконать?

Старик развел руками.

– Ты сама сказала нам, что его необходимо проверить. Эта зацикленность на жене и ребенке… его отчаяние и чувство вины… Все это может подтолкнуть человека к таким вещам, на которые он в иных обстоятельствах не способен. Любовь – могучее чувство. Любовь к ребенку, возможно, – самое могучее из всех существующих.

Нарова обмякла в кресле.

– Осталось еще совсем немного, – ободрил ее Петер Майлс. – Основные испытания он уже прошел. Если бы с ними не справился, его бы уже не было с нами.

Нарова угрюмо кивнула, явно погруженная в мрачные мысли.

Раздался стук в дверь. Появившийся на пороге человек был гораздо старше Майлса. Он опирался тростью о пол, а на его морщинистом лице читалась озабоченность. Казалось, ему за девяносто, однако глаза под густыми кустистыми бровями были живыми и блестящими.

– Я полагаю, вы закончили?

Петер Майлс устало помассировал лоб.

– Почти. Слава богу. Осталось еще немного, и мы будем все знать наверняка.

– Но неужели все это было настолько необходимо? – поинтересовался старик. – То есть я хотел сказать, с учетом того, чей он внук.

Майлс покосился на Нарову.

– Похоже, Ирина считала, что необходимость в этом существует. Не забывайте: она находилась рядом с ним в чрезвычайно стрессовых ситуациях – в бою – и становилась свидетелем того, как временами самообладание словно изменяло ему.

Глаза старика сверкнули гневом.

– Ему столько пришлось пережить! Он может дрогнуть, но никогда и ни за что не сломается. Никогда! Он мой племянник, и он Джегер!

– Я знаю, – согласился Майлс. – Однако думаю, вы понимаете, что я имел в виду.

Старик покачал головой.

– Я никому не пожелаю того, что за последние несколько лет пришлось пережить ему.

– И мы точно не знаем, как это на него повлияло в долгосрочной перспективе. Отсюда и обеспокоенность Ирины. Отсюда и нынешние… процедуры.

Старик взглянул на Нарову. Как ни странно, но в его глазах светилась доброта.

– Моя дорогая, выше нос. Чему быть, того не миновать.

– Простите, дядя Джо, – прошептала она. – Возможно, мои опасения неуместны. Необоснованны.

Лицо старика смягчилось.

– Он слеплен из хорошего теста, моя милая.

Нарова посмотрела на седовласого старца.

– Дядя Джо, он не совершил ни единой ошибки. На протяжении всех испытаний не выдал ни одного человека. Боюсь, я ошиблась.

– Чему быть, того не миновать, – эхом повторил старик. – И, возможно, Петер прав. Наверное, мы действительно должны быть абсолютно уверены в моем племяннике.

Он повернулся, чтобы уйти, но в дверях снова остановился.

– Однако, если он собьет это последнее препятствие, вы должны мне кое-что пообещать. Ничего не говорите ему. Позвольте Джегеру покинуть это место, так и не узнав о том, что это мы его проверяли и что он… провалил испытание.

Старик вышел из комнаты для наблюдения, но его последняя фраза, казалось, еще долго висела в воздухе.

– После всего, что выпало на его долю, эта информация – она его сломает.

Глава 21

Джегер думал, будто его снова поволокут в пыточную. Вместо этого его повели налево, после чего внезапно остановили. Теперь в воздухе непривычно пахло дезинфектантами. Кроме того, он уловил запах, который невозможно было спутать ни с чем, – старая моча.