Читать книгу "Вена, 1683 - Лешек Подхородецкий"

Однако на пути возможного маневра турок находился сильно укрепленный австрийцами Клостернойбург: неприятелю трудно было им овладеть, но опасно и оставлять в своем тылу. Впрочем, даже возможное поражение левого крыла не предрешало хода всей операции, так как к этому времени войска правого крыла и центра должны были, преодолев все препятствия, выйти к осажденному городу. Поэтому в сумме риск неудачи был невелик.

Больше всего споров возникло при установлении позиций войск в битве, так как все хотели сражаться на наиболее почетном, по понятиям того времени, правом крыле. Лишь авторитет короля разрешил весь спор о месте боевых порядков. Было решено, что на правом фланге сражаться будут поляки, которые выполнят самую главную задачу в битве.

Установленный на совете ordre de bataille союзнических войск, изложенный служившим в польской армии французским инженером Филипом Дюпоном и приведенный Яном Виммером в его «Венском походе», предусматривал, что центр боевых порядков займут имперские войска под командованием герцога Лотарингского, усиленные кавалерийским полком придворного маршалка (гофмаршала) Иеронима Любомирского (входящим в состав польской армии и уже без подразделений, воевавших под командованием маршалка под Братиславой и Бизамбергом), а также несколькими хоругвями гусар. Несколько имперских отрядов (пехоты и драгун) этого крыла предполагалось передать в непосредственное распоряжение короля. Правое крыло должно было состоять из польских войск под командованием гетмана Станислава Яблоновского. Левое крыло отводилось отрядам баварского и саксонского курфюрстов, усиленным несколькими хоругвями гусар и другими подразделениями польской кавалерии. Несколько подразделений пехоты и драгун этого крыла также предполагалось передать в непосредственное подчинение польскому королю. Артиллерия должна была быть распределена между всеми группировками, при этом герцог Лотарингский обязывался передать часть своих орудий обоим курфюрстам, если бы им не хватило огневых средств. Швабским войскам отводилось место по краю левого фланга. Обращенные фронтом чуть вправо, они должны были беспокоить неприятеля и убедить его, что главный удар будет нанесен именно в этом направлении. В случае неудачи войск союзников левому крылу предписывалось пробиваться к Вене для поддержки ее гарнизона.

В первой линии должна была идти пехота с орудиями, следом за ней — вторая линия, состоявшая из кавалерии. «Если эти две линии перемешаются, обязательно возникнут трудности во время прохода через ущелья, леса и горы, однако сразу же при выходе на равнину конница займет свое место в промежутках между батальонами, которые будут соответственным образом размещены, в особенности это касается наших гусар, которые ударят первыми».

Из-за ограниченности места действий командующие войсками союзников решили построить свои войска в четыре боевые линии, при этом последняя из них должна была одновременно стать резервным корпусом. Чтобы избежать атак всегда грозной турецкой конницы, войскам первого броска было приказано нести с собой легкие испанские или фризские козлы, которые в любой момент быстро и легко устанавливались перед передней линией батальонов. В конце инструкции Ян III писал: «Прошу всех господ генералов, чтобы, по мере того как войска будут спускаться с последней горы на равнину, каждый занял свое место, как это обозначено в настоящем плане».

Несмотря на то, что документ был подписан всеми высшими генералами, спор за место в строю не закончился. В связи с решительным протестом герцога Лотарингского Собеский в конце концов согласился на изменение первоначального плана и отдал левое крыло австрийцам, которые должны были принять на себя основную тяжесть борьбы с турками, пока остальные войска будут преодолевать леса и горы Венского Леса. Это потребовало перемещения вспомогательных войск принцев немецких княжеств в центр.

Вопреки мнению некоторых осторожных и нерешительных австрийских командующих король стремился к тому, чтобы как можно быстрее оказать помощь теряющей последние силы Вене и быстротой маневра захватить турок врасплох. Поэтому он непрерывно работал над подготовкой всего плана окончательной расправы над турками. «Дорога спешная, проезды через города, комплименты, встречи, конференции постоянные с герцогом Лотарингским и другими, служба разная не только не дают сил писать, но и ни есть, ни спать», — писал король 4 сентября Марысеньке в ожидании переправы через Дунай. «До сей поры меня катар не отпускает и постоянное головы боление, особенно ночью, хотя и в кафтанике сплю, и под балдахином, и в тепле», — добавлял, жалуясь на слабое здоровье. Причиной простуды была, вероятно, ухудшившаяся в последние дни погода и обильные дожди, которые шли уже несколько дней, затрудняя продвижение армии. Однако короля не покидало хорошее настроение. Особенно он был доволен австрийской кухней. «Фанфаник (так ласково родители называли королевича Якуба. — Л.П.) чаще всего ест со мной, — сообщал он в том же письме королеве. — Что касается серых куропаток, фазанов или другой живности, то мог бы их съедать и по нескольку в день, потому что имеем их достаточно, как и фруктов». С герцогом Лотарингским у короля установились сердечные отношения, и он часто хвалил его в письмах к жене. «Он больше француз, нежели немец», — писал он.

Между тем уже соединившиеся колонны коронных войск 5 сентября подошли к месту переправы у Тульна, где остановились на непродолжительный отдых. Колонна гетмана Яблоновского от Кракова преодолела 450 километров, из которых 350 — за последние 15 дней, что само по себе было исключительным достижением, ведь войско тащило за собой всю артиллерию и огромные обозы. Это лучше всего свидетельствует о великолепной организации марша и высокой дисциплине солдат, которые, несмотря на перенесенные тяжести, просто пылали желанием сразиться с турецкими захватчиками. «Большая у всех нас к той войне охота, — писал матери галицкий воевода Станислав Потоцкий, говоря о настроениях в войсках. — Имеем основательную надежду на Господа Бога, что будет он благосклонен к войскам христианским». Сразу же за поляками к месту переправы подошли имперские войска, прибывшие в Тульн из Корнойбурга.

В ночь с 5-го на 6 сентября австрийцы закончили строительство трех мостов через Дунай. Несмотря на то, что в результате последних дождей дороги на дунайских островах между мостами были чрезвычайно грязными, Собеский, не желая тратить время, уже рано утром переправился через реку. За ним к мостам двинулось все польское войско, марширующее таким красивым строем, что герцог Лотарингский и имперские генералы смотрели на него с «огромным удовлетворением». Однако австрийцы обратили внимание на бедную одежду одной из хоругвей. Собеский мгновенно это заметил и сказал: «Присмотритесь вон к тем храбрецам. Это непобедимое войско, которое поклялось одеваться не иначе, как в одежду, добытую у неприятеля». Австрийцы лишь с пониманием покивали головой.

Днем сильно пригрело солнце, грязь подсохла, и вся армия, за исключением обозов, легко переправилась через реку и встала у подножия Венского Леса, «вершины которого терялись в облаках». Назавтра,

7 сентября, через Дунай переправились австрийцы с герцогом Лотарингским во главе. 8 сентября по мостам прошли тыловые имперские части и польские обозы.