Читать книгу "Спиноза - Александр Федоров"

Здесь и лежит граница между богословием и философией — граница, которую ни передвинуть, ни уничтожить нельзя, потому что эти две науки не имеют между собой ничего общего и принадлежат различным областям человеческой деятельности. Одна есть искание истины и знания, доступного лишь избранным; другая же стремится к тому, что безусловно доступно пониманию каждого человека и чем он может руководствоваться в своих поступках.

Ибо религия, или вера, имеет смысл и значение лишь постольку, поскольку она одинаково доступна всем людям и всех охватывает кругом своего влияния. Влияние же это выражается в следующей форме: со стороны Божества — откровением через признанных им учителей веры; со стороны людей — мыслями и поступками, соответствующими указаниям свыше.

Веровать, по моему глубокому убеждению, значит знать о Боге то, без чего немыслимо послушание ему, а также то, что совместимо с этим послушанием.

Если отбросить все случайное, наносное, произвольное и ненужное, мы увидим, что истинная цель Священного Писания и главная идея, красной нитью проходящая через все книги Библии, есть учение о послушании Богу и любви к ближним.

Если Писание дает меру благочестия для образа мыслей и действий, то при этом имеется в виду исключительно послушание или сопротивление, а никак не истинность или ошибочность верований.

Напротив, Писание воздает должное справедливым и благородным поступкам, вытекающим из чистоты сердца, хотя бы совершивший их и не знал Божественного откровения. Потому-то и ценно Священное Писание, потому-то и не иссякает никогда его целительная сила.

Есть люди, способные укрепиться в добродетели, руководствуясь одними лишь указаниями разума, но таких людей сравнительно мало, а между тем согласовать свою жизнь с требованиями добродетели необходимо для блага человечества и в известной степени доступно каждому. Вот почему Божественное откровение является необходимостью.

Тому, что для спасения души или достижения счастья достаточно повиноваться Божиим велениям как закону, хотя бы и не понимая, что они в то же время являются вечными истинами, разум учить не может. Этому учит лишь откровение, ссылаясь на то, что Бог по особой своей милости, — которой мы не можем постичь разумом, — даровал нам возможность достигнуть блаженства путем простого послушания; потому-то Священное Писание и составляет великий источник утешения.

При всем том слово Божие вовсе не заключено в книгах, которым нас обязывают воздавать божеские почести. Они служат лишь средством и орудием к спасению — истинная же религия начертана Богом в сердцах, в самой душе человеческой, и призванным Им учителям, именуемым пророками и апостолами, остается только пробуждать в душах это скрытое знание, указывая на значение его для душевного мира и спокойствия.

Вначале Бог всего явственнее открылся евреям и, как видно из Писания, проявлял по отношению к ним особую заботливость. Благодаря этому в Библии содержится множество указаний и предписаний, имевших целью благоденствие Иудейского царства и с падением его утративших всякий смысл. Правда, сами евреи не хотят соглашаться с этим, продолжают считать себя во веки веков избранным народом и думают, что только среди них восставали истинные пророки, осененные благодатью Божией.

Не говоря уж о том, что сама Библия упоминает об истинных пророках, восстававших среди иноплеменников, что и у других народов встречаются примеры богоугодной жизни, то есть благочестия и чистоты сердца, тогда как евреи нередко изменяли своему Богу и впадали в идолопоклонство.

С появлением Христа положение вещей совершенно изменилось, ибо Он пришел в мир не для одних только иудеев, но для всего рода человеческого.

Произнеся эти слова, философ, вдохновенно излагавший основные положения своего новаторского учения, благоговейно умолк, словно склоняясь перед величием Того, о ком только что упомянул.

11

Пораженный Ян де Витт напряженно всматривался в горящие неземным светом глаза Бенедикта Спинозы. «Нет, вовсе он не безбожник, — подумал великий пенсионарий. — Только истинно верующий способен так произнести земное имя Сына человеческого».

— А что вы можете сказать о Новом завете? — задал он волнующий его вопрос. — К нему тоже применим ваш критический метод?

Спиноза слегка смутился.

— Видите ли, — не слишком решительно произнес он, — оригинал Нового завета написан на греческом, а я недостаточно владею этим языком, чтобы высказываться об этой книге так же обстоятельно, как и о Ветхом завете.

— И все же, — настойчиво продолжал задавать вопросы великий пенсионарий. — Вы ведь составили свое суждение об учении Христа?

Спиноза ненадолго задумался.

— Сущность Божественного учения, — начал он после паузы, подбирая каждое слово, — я вижу не в построенных на нем позже церковных догматах, о которых я как раз не могу составить суждения на том основании, что все они чересчур мудрены и что простому, неизвращенному уму разобраться в них не под силу, так как даже ученые, при самом добросовестном отношении к делу, дают по этому поводу объяснения уклончивые или противоречивые.

Божественность Священного Писания, в моем понимании, основывается исключительно на том, что оно указывает путь к добродетели, а учение об истинном благочестии по необходимости должно быть изложено самым простым и обыкновенным языком, чтобы всем быть понятным и доступным.

Образец такого учения я вижу в Нагорной проповеди, которая, по моему мнению, заключает в себе сущность учения Христа.

Тут я могу сослаться на апостола Павла, который считал, что, как Сын Божий, Христос пришел для всех народов, ибо Бог есть Бог всех народов и ко всем одинаково милостив. Всех без исключения он освободил от рабства перед законом, чтобы отныне они поступали нравственно не по приказанию извне, но по твердому внутреннему убеждению.

Правильно понятое Писание, в чем я уверен, не допускает никакого нарушения справедливости. Оно учит простому послушанию и ничему больше, то есть учит любить и чтить Бога, что также доказывается послушанием.

Послушание же есть не что иное, как любовь к ближнему.

Как говорит апостол Иоанн, «всякий любящий рожден от Бога и знает Бога; кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1 Иоанн. 4, 78).

Таким образом, о вере или неверии можно судить только по делам. Кто рад доказать свое послушание на деле, тот имеет и веру истинную; вера же без дел мертва.

«Что мы пребываем в Боге и Он в нас, — еще раз процитирую Иоанна, — мы узнаем из того, что Он дал нам от духа своего», то есть из того, есть ли у нас любовь.

Укоренить в душе человека любовь к ближним — это и есть вечная и единственная цель Священного Писания. Только посредством любви человек пребывает в Боге и Бог в нем. Только тот приобщился Христу и носит его в своем сердце, чье сердце пламенеет ревностью о Боге и любовью к ближнему.

Свести религию к немногим простым наставлениям, преподанным Христом своим ученикам, было бы, конечно, чрезвычайно желательно, так как это не только разрушило бы всякие религиозные суеверия, но и примирило бы между собой их защитников. Споры о разных религиозных догматах и распри из-за них ведутся еще с апостольских времен, и вся беда состоит в том, что люди примешали к религии свои умозрительные проблемы.