Читать книгу "Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий - Питер Франкопан"

Яростные споры клириков были характерны для раннего периода становления христианской церкви. Григорий Богослов, архиепископ Константинопольский IV века и один из лучших ученых раннехристианского периода, описал, как на него наорали его противники. «Недоброжелатели кричали как гигантская стая ворон», – писал он. Когда они накинулись на него, создалось впечатление, что он попал в центр песчаной бури или же подвергся нападению животных: «Они похожи на рой ос, летящих в лицо»[242].

Момент для разлада был выбран неудачно. Горькая вражда назревала уже некоторое время между Нестором, патриархом Константинопольским, и Кириллом, патриархом Александрийским, по вопросам божественной и человеческой природы Иисуса. Такие дебаты велись далеко не всегда честно. Кирилл был прирожденным политиком, безжалостным в своих методах. Для достижения победы и отстаивания своих позиций он щедро давал взятки влиятельным лицам и их женам в виде богатых ковров, кресел из слоновой кости, дорогих скатертей и денег[243].

Некоторые клирики решили, что сам спор и методы решения вопроса сбивают с толку. Они считали, что проблема кроется в некачественном переводе с греческого на сирийский термина, описывающего воплощение. Хотя по большей части спор касался борьбы за власть между церковными иерархами и авторитета, который автоматически получит тот, чья доктрина будет принята. Столкновение произошло при обсуждении статуса Богородицы. По мнению Нестора, ее следовало называть не так (та, что носит Бога), а дать ей имя Христотокос (та, что носит Христа). Это подчеркивало бы человеческую сущность Иисуса[244].

Перехитренный и побежденный Кириллом, Нестор был низложен. Это сильно дестабилизировало церковь. Епископы поспешно меняли точку зрения, склоняясь как в одну, так и в другую сторону. Решения, принятые на одном соборе, могли быть оспорены на следующем. Противники активно лоббировали свои интересы. Значительная часть споров касалась двойной природы Иисуса Христа – божественной и человеческой, а именно того, как связаны эти две составляющие его сущности. Точные взаимоотношения Иисуса и Бога также были предметом ожесточенных споров: был ли Иисус творением господа и подчинялся ему, или был его проявлением, соответственно, равным ему и таким же вечным. Ответы на эти вопросы были изложены на соборе в Халкидоне в 451 году, там же было установлено правильное определение веры, которое должно было использоваться по всему христианскому миру. Любой, кто был не согласен с таким решением, тут же отлучался от церкви[245]. Реакция восточной церкви была яростной.

По мнению восточных епископов, это новое учение было не только неверным, но и буквально еретическим. Поэтому был разработан измененный «символ веры», который четко разделял божественную и человеческую натуру Иисуса. Всем, кто «исповедовал другую точку зрения, что страдания определили божественную сущность Иисуса», угрожали вечным проклятием[246]. В спор оказался втянут император.

Он закрыл школу в Эдессе, которая стала центром христианского Востока. Здесь пользовались текстами о жизни святых не только на сирийском языке, но и на арамейском диалекте, который был в ходу в Эдессе, и на ряде других языков, например персидском и согдийском[247]. В отличие от Средиземноморья, где языком христиан был греческий, на Востоке с самого начала церковь понимала, что, если она хочет привлечь новых адептов, ее материалы должны быть понятны и доступны различным слоям населения.

Закрытие школы в Эдессе только усугубило разлад между западной и восточной церквями, во многом из-за того, что большая часть ученых была изгнана с территории империи и им пришлось искать убежища в Персии. С течением времени это стало настоящей проблемой, так как император в Константинополе, по общему мнению, должен был поддерживать православную доктрину и расправляться с девиантными и еретическими учениями. В 532 году после периода нестабильности и конфликтов на Кавказе был заключен мирный договор с Персией. Один из его пунктов гласил: персидские чиновники должны были следить за епископами и священниками и брать под стражу тех из них, чьи взгляды не совпадали с принятыми на соборе в Халкидоне и чья деятельность была признана вредоносной римскими властями[248].

Примирить две враждующие стороны в рамках религиозного спора – неблагодарное занятие, и это наглядно продемонстрировал император Юстиниан. Его неоднократно пытались привлечь на свою сторону обе группы участников конфликта. В 553 году был созван Всемирный собор, чтобы после целого периода упреков собрать как можно больше священнослужителей разных рангов и найти путь к решению проблем[249]. Тексты, написанные после смерти Юстиниана, показывают, что его попытки найти точки соприкосновения были замечены: «Посеяв всюду, где только можно, смуту, при завершении жизни он перешел в самое ужасное место для отбывания наказаний – в ад»[250]. Другие императоры, стремясь заглушить какофонию упреков, просто запретили обсуждение религиозных проблем[251].