Читать книгу "Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа - Олег Смыслов"

24 ноября решением Политбюро просьба Ежова об освобождении его от обязанностей Наркома внутренних дел СССР была удовлетворена. На время за ним сохранили должности секретаря ЦКВКП(б), председателя комиссии партийного контроля и наркома водного транспорта.

На время, потому что 10 апреля 1939 г., т. е. через пять месяцев, его арестовали.

25 ноября 1938 г. наркомом Внутренних дел назначают Берию, а 17 декабря его заместителем становится Меркулов. В отличие от Ягоды Ежов оказался скромнее. При обыске в его квартире в Кремле были обнаружены: в письменном столе в кабинете «в одном из ящиков незакрытый пакет с бланком «секретариат НКВД», адресованный в ЦКВКП(б) Н.И. Ежову, в пакете находилось четыре пули (три от патронов к пистолету «наган» и одна, по-видимому, к револьверу «кольт». Пули сплющены после выстрела. Каждая пуля была завернута в бумажку с надписью карандашом на каждой «Зиновьев», «Каменев», «Смирнов» (причем в бумажке с надписью «Смирнов» было две пули)».

«При осмотре шкафов в кабинете в разных местах за книгами были обнаружены 3 полбутылки (полные) пшеничной водки, одна полбутылка с водкой, выпитой до половины, и две пустых полбутылки из-под водки».

Пил кровавый карлик, заливал горе да хранил пули, уничтожившие «врагов народа», — его врагов. То ли получая от этого удовольствие, то ли считая их талисманом.

В мае 1939 г. Ежову на допросе предъявили документ:

«Народному комиссару внутренних дел Союза ССР

Комиссару государственной безопасности первого ранга

тов. Берия.

Рапорт

Согласно вашего приказания о контроле по литеру «Н» писателя Шолохова доношу: в последних числах мая поступило задание о взятии на контроль прибывшего в Москву Шолохова, который с семьей остановился в гостинице «Националь» в 215 номере. Контроль по указанному объекту длился с 3.06 по 11.06.38 г. Копии сводок имеются.

Примерно в середине августа Шолохов снова прибыл в Москву и остановился в той же гостинице. Так как было приказание в свободное от работы время включаться самостоятельно в номера гостиницы и при наличии интересного разговора принимать необходимые меры, стенографистка Королева включилась в номер Шолохова и, узнавши его по голосу, сообщила мне, нужно ли контролировать. Я сейчас же об этом доложил Алехину, который и распорядился продолжать контроль. Оценив инициативу Королевой, он распорядился премировать ее, о чем был составлен проект приказа. На второй день заступила на дежурство стенографистка Юревич, застенографировав пребывание жены тов. Ежова у Шолохова.

Контроль за номером Шолохова продолжался еще свыше десяти дней. Вплоть до его отъезда. И во время контроля была зафиксирована интимная связь Шолохова с женой тов. Ежова.

Зам. начальника первого отделения 2-го специального отдела НКВД

лейтенант госбезопасности (Кузьмин)

12 декабря 1938 г.».

Евгения Соломоновна Ежова, молодая и привлекательная женщина, была легкомысленной особой, которая проявляла неподдельный интерес к творческим личностям. В свое время она работала в Советском полпредстве в Берлине машинисткой, затем увлекалась журналистикой, работала в крестьянской газете и стала заместителем главного редактора журнала «СССР на стройке».

Сам Ежов знал, что знаменитый полярник Отто Шмидт и писатель Исаак Бабель были любовниками его жены.

В последнем слове Николай Иванович сказал: «Я почистил 14 000 чекистов. Но моя вина заключается в том, что я мало их чистил. У меня было такое положение. Я давал задание тому или иному начальнику отдела произвести допрос арестованного и в то же время сам думал: ты сегодня допрашиваешь его, а завтра я арестуют тебя. Кругом меня были враги народа, мои враги. Везде я чистил чекистов. Начистил лишь только их в Москве, Ленинграде и на Северном Кавказе. Я считал их честными, а на деле же получилось, что я под своим крылышком укрывал диверсантов, вредителей, шпионов и других мастей врагов народа». Его расстреляли 4 февраля 1940 г. Это было выгодно всем.

6

Выступая на заседании Президиума Верховного Совета СССР 25 августа 1938 г., И.В. Сталин говорил: «Правильно ли вы предложили представить им список на освобождение этих заключенных? Они уходят с работы. Нельзя ли придумать какую-нибудь другую форму оценки их работы — награды и т. д.? Мы плохо делаем, мы нарушаем работу лагерей. Освобождение этим людям, конечно, нужно, но с точки зрения государственного хозяйства это плохо. Нужно набрать таких людей десять тысяч, набрано пока две тысячи. Будут освобождаться лучшие люди. А оставаться худшие.

Нельзя ли дело повернуть по-другому, чтобы люди эти оставались на работе — награды давать, ордена, может быть? А то мы их освободим, вернутся они к себе, снюхаются опять с уголовниками и пойдут по старой дорожке. В лагере атмосфера другая, там трудно испортиться. Я говорю о нашем решении: если по этому решению досрочно освобождать, эти люди опять по старой дорожке пойдут.

Может быть, так сказать: досрочно их сделать свободными от наказания с тем, чтобы они оставались на строительстве как вольнонаемные? А старое решение нам не подходит.

Давайте сегодня не утверждать этого проекта, а поручим Наркомвнуделу придумать другие средства, которые заставили бы людей оставаться на месте. Досрочное снятие судимости — может быть, так сказать? — чтобы не было толчка к их отъезду. Семью нужно дать им привезти, и режим для них изменить несколько, может быть, их вольнонаемными считать. Это, как у нас говорилось, — добровольно-принудительный заем, так и здесь— добровольно-принудительное оставление».

Думаю, что это только один штрих к ответу на вопрос о Большом терроре. Добровольно-принудительное оставление, как и добровольно-принудительный заем, было необходимо системе, которую создал Сталин.

Достаточно прочитать оперативный приказ НКВД СССР № 00 447. «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» (30 июля 1937 г.).

По всей стране предполагалось расстрелять около 76 тыс человек, а отправить в лагеря около 200 тыс. Леонид Млечин пишет, что «приказ о чистке вызвал невиданный энтузиазм на местах — областные руководители просили ЦК разрешить им расстрелять и посадить побольше людей. Увеличение лимита по первой категории утверждал лично Сталин. Он никому не отказывал».

При этом соблюдение процессуальных норм и предварительные санкции на арест не требовались.

11 августа 1937 г. новый оперативный приказ НКВД СССР № 00 485 «Об операции по репрессированию членов польской Военной организации в СССР». В нем говорилось:

«Даже сейчас работа по ликвидации на местах польских шпионско-диверсионных групп и организация «ПОВ» полностью не развернута. Темп и масштаб следствия крайне низкие. Основные контингенты польской разведки ускользнули даже от оперативного учета (из общей массы перебежчиков из Польши, насчитывающей примерно 15 000 человек, учтено по Союзу только 9000 человек. В Западной Сибири из находящихся на ее территории около 5000 перебежчиков учтено не более 1000 человек). Такое же положение с учетом политэмигрантов из Польши».