Читать книгу "Проводник смерти - Андрей Воронин"

— Интересный парень этот ваш приятель, — сказал Забродов, проводив взглядом удаляющиеся габаритные огни.

— Просто так надо, — сказала девушка, поправляя на плече ремень сумочки и растерянно озираясь. — Где это мы?

— Мы в самом сердце таинственных событий, — не удержался от шпильки Забродов. — Так, во всяком случае, мне кажется. Скажите лучше, куда вам надо попасть.

— Спасибо, — сказала она, — но провожать меня не надо. Я вам очень благодарна, но на сегодня с меня довольно приключений.

— Честное слово, — сказал Илларион, — с меня тоже. И приключений, и споров… И чай я пил совсем недавно, а кофе на ночь — это нонсенс, так что я клятвенно обещаю проводить вас только до дверей.

— Право, это лишнее, — слабо запротестовала она.

— Может быть, — сказал Илларион, — но я уже дал клятвенное обещание. Не хотите же вы, чтобы я крался за вами по темным переулкам, как влюбленный мальчик или киношный маньяк?

— А вы будете красться?

— У меня просто нет выбора, — сокрушенно сказал Илларион. — Я бывший офицер и не могу запятнать свою честь, не сдержав слова.

— Вы уличный нахал, — слабо улыбнувшись, сказала она.

— А вы кокетничаете с незнакомым мужчиной посреди ночи и вдобавок обманываете, — строгим голосом ответил Илларион. — У вас же зубы стучат, как отбойный молоток…

— Спасибо, — в ее голосе зазвучали сердитые нотки. — Такого букета комплиментов мне не подносили очень давно. У вас довольно странная манера знакомиться.

— А вы зато разговорились, — сказал Илларион таким тоном, словно собирался показать язык. — Цель оправдывает средства.

Незнакомка рассмеялась, взяла Иллариона под руку, и они двинулись к шумевшему впереди Пресненскому Валу.

Илларион, как и обещал, проводил ее до самых дверей, откланялся и двинулся к лифту.

— Черта с два, — сказала вдруг она. — Теперь без чая я вас никуда не отпущу.

— Фу! — с притворным отвращением сморщился Забродов.

— И перестаньте паясничать. Скажите лучше, куда вы подевали ключи. Свалили все в кучу, ничего не найти… Ага, вот они! Странно, — сказала она, повозившись у замочной скважины, — заперто с той стороны. Он что, вернулся?

— Муж? — хватаясь за сердце жестом оперного тенора, спросил Илларион.

— Брат, — ответила она.

В этот момент дверь распахнулась, залив полутемную лестничную площадку потоком яркого электрического света.

— Привет, сестренка, — сказал возникший на пороге бородач в застиранной тельняшке. — Кто это с тобой?

— Я, — ответил вместо нее Забродов, делая шаг вперед.

— Обалдеть можно, — сказал Игорь Тарасов, хлопая ресницами. — Наш пострел везде поспел.

— А ты думал, — важно произнес Илларион, вслед за ничего не понимающей Татьяной Тарасовой входя в квартиру ее брата.

* * *

— Тебя видели на Каширском, — прокурорским тоном произнес полковник Мещеряков, привычным жестом подбирая полы длинного черного пальто и усаживаясь на пластиковый стул. Осторожно оглядевшись по сторонам, он недоверчиво потрогал пальцем поверхность стола, придирчиво осмотрел палец и только после этого снял с головы и положил рядом с собой дорогую фетровую шляпу.

— Меня много где видели, — уклончиво ответил Илларион, одним глазом глядя в меню, а другим — на полковника. — Ты из-за этого гнался за мной два квартала?

— Перестань паясничать, — сердито проворчал Мещеряков, роясь в глубоких карманах пальто и последовательно выкладывая на стол сигареты, зажигалку и трубку сотового телефона. — Что тебе известно?

Илларион медленно положил меню на стол и уставился на полковника немигающим взглядом. Некоторое время Мещеряков с вызовом смотрел ему в глаза, потом беспокойно заерзал и отвернулся, делая вид, что высматривает официанта.

— А что известно тебе? — спросил Илларион, продолжая смотреть на полковничий профиль.

Мещеряков покосился на него и поспешно отвел глаза.

— Ну, где этот официант? — нетерпеливо заметил он.

— Андрей, — оборвал его Илларион. — Так можно заработать сильнейшее косоглазие. Прекрати эту пантомиму и объясни, почему мое присутствие на Каширском так тебя обеспокоило.

Мещеряков с видимым облегчением перестал сверлить переносицу Иллариона взглядом и принялся копаться в сигаретной пачке. Наконец он выбрал себе сигарету, долго разминал ее в пальцах, а потом еще дольше раскуривал, словно это была не дорогая американская сигарета, а свернутая из оберточной бумаги «козья ножка». Наблюдая за этими манипуляциями, Забродов немного расслабился, поняв, что разговор будет долгим, и окончательно расплылся по сиденью стула.

— Амеба, — проворчал полковник, регулируя клапан зажигалки.

— А помнишь, как мы обои курили? — спросил Илларион, оставив без внимания выпад своего бывшего начальника.

— Помню, — буркнул Мещеряков. — И обой, и кожуру от кукурузных початков, и боевые листки.

— Неужто и боевые листки тоже? — изумился Забродов. — Смотри-ка, а я и забыл.

— Не ври, — строго сказал Мещеряков. — Это, между прочим, была твоя идея — использовать боевые листки на самокрутки и вместо пипифакса. Знаешь, что мне потом сказал начальник политотдела?

— Что? — с живейшим интересом спросил Забродов.

— Не скажу по трем причинам: во-первых, у меня язык не повернется такое повторить, во-вторых, ты теперь лицо штатское, так что для тебя это военная тайна, а в-третьих, ты все равно не поверишь, что наш начпо мог такое выдать.

— Эх, — сказал Илларион, — мне ли не знать, что мог иногда сказать наш Петр Поликарпович! Ну-ка, попробую угадать. — Он воровато огляделся, поманил к себе Мещерякова и, перегнувшись через стол, прошептал ему на ухо несколько слов. — Правильно?

— Силен, — Мещеряков покрутил головой и позволил себе сдержанно улыбнуться. — Как это ты догадался?

— Так это же была его любимая фраза, — спокойно сказал Илларион.

Мещеряков приподнял рукав пальто, бросил быстрый взгляд на часы и снова заозирался, отыскивая взглядом официанта.

— Андрей, — окликнул его Забродов, — ты не ответил на мой вопрос.

— На какой именно? — огрызнулся Мещеряков, продолжая вертеть головой во все стороны.

Илларион с утомленным видом пожал плечами и сказал:

— Я спрашивал: почему известие о том, что кто-то меня видел на Каширском шоссе, привело тебя в такое рептильное негодование.

— Рептильное негодование, — с задумчивым видом повторил Мещеряков, словно пробуя словосочетание на вкус. — Интересное выражение. Надо будет где-нибудь ввернуть.