Читать книгу "Служба ликвидации - Юрий Шубин"

«Ну, точно у него крыша съехала, – подумал Сухарик. – На религию потянуло. Где он тут священника собирается искать? Ночью. Если только в соседней камере батюшка сидит?»

Около часа ночи, когда постояльцы хаты отошли ко сну, дремавший Сухарик услышал странный звук: то ли стон, толи тяжелое дыхание. Он прислушался, определяя источник странного звука. Приподнял голову и Хулиган. Вдруг около Баркаса что-то звякнуло о пол. Хулиган быстро сполз вниз и поднял железку. Это был остро отточенный обломок от застежки-«молнии». Рядом с Баркасом расплывалось поблескивающее черное пятно.

– Братан вскрылся! – громко крикнул Хулиган. Камера наполнилась невидимым, но ясно ощутимым возбуждением. Сухарик подскочил к Баркасу и увидел кровь. В испуге он отдернул руку и скорее вытер ее о колючую стену.

Хулиган схватил кружку и начал стучать в дверь:

– Начальник! Открой! Заключенному плохо! Эй! Вы!.. Баркас лежал на нарах и уже не шевелился, видно, много крови успел потерять. Минута-другая, и он труп. Сухарик растерялся и даже не подумал оказать раненому помощь. Зато Хулиган, изображая активность и заботу о сокамернике, специально не стал накладывать ему жгут.

– Надо бы перевязать его? – осторожно предложил не имевший права голоса работяга.

– Ты что – доктор? – рявкнул на него Хулиган. – Только хуже сделаешь и сам виноват будешь. Еще лет пять за убийство добавят.

Наконец подошел конвоир и заглянул в глазок.

– Чего орешь! – недовольно прикрикнул он. – В карцер захотел?

– У нас пацан вены вскрыл! – пояснил Хулиган, показывая на Баркаса. – Без сознания!

Громыхнула открываемая «кормушка». Охранник заглянул в камеру, внимательно осматривая залитого кровью арестанта, и задумался. Если действовать по утвержденной инструкции, то ему следовало вызвать помощь и ни в коем случае не соваться в камеру одному. Охранники безоружны, а в камере несколько уголовных рыл, готовых на все. Сколько раз персонал СИЗО убивали, захватывали в заложники… Но пока придет помощь, человек скорее всего умрет.

Охранник проявил гуманизм.

– Всем лицом к стене, руки за спину! – приказал он и, убедившись, что его требование исполнено, повернул в замке ключ.

Контролер вошел в камеру, кося глазами на вставших к стене заключенных. Вроде стоят смирно, не дергаются. Он приблизился к нарам и склонился над бессознательным арестантом.

В тот же миг Баркас ожил, схватил охранника за рукав и сильно ударил в голову. Потом вскочил и несколько раз рубанул его по шее…

Охранник медленно сполз на пол.

– Ты что?! – не на шутку испугался Хулиган.

Он лихорадочно соображал, что делать ему: поднимать панику, молчать в тряпочку или попытаться бежать на волю вместе с Баркасом? При удобном случае всегда находятся «беглецы за компанию». Есть даже категория заключенных, имеющая генетическую склонность к побегу, а в их личном деле стоят особые отметки. Бегают по разным причинам: из-за трагедии дома, на воле, из-за длительного срока, из-за угрозы жизни или от пожизненного заключения…

У Хулигана ни одной из этих причин не было, и он растерялся.

– Всем стоять, а то убью! – на всякий случай грозно предупредил сокамерников Баркас. Он поднял резиновую дубинку вертухая и, не мешкая, выбежал в коридор.

Еще днем, когда Баркаса выводили на допрос, он запомнил расположение помещений и посты охраны. Охрана ИВС, в котором Баркаса содержали, не шла в сравнение со знаменитой Бутыркой или Матросской Тишиной. Теоретически отсюда был шанс выбраться.

Небольшой.

Каблуки впечатывались в истрескавшийся кафель. Баркас бежал по коридору, словно загнанный волк, готовый разорвать любого. Ему больше нечего терять, кроме последней оставшейся у него ценности – жизни. Но теперь и она не могла стоить дорого.

Настороженный звуком бегущего человека, навстречу Баркасу выскочил другой охранник. Он приготовил дубинку и, как только беглец приблизился, ударил его по голове. Баркас увернулся и одновременно нанес серию своих ударов. Его дубинка попала охраннику по плечу, а нога врезалась в пах. Вертухай согнулся и стал хватать губами воздух, но новый удар сверху отключил его. У рухнувшего на пол охранника Баркас забрал ключи от промежуточной решетчатой двери, перегородившей коридор, и, быстро подбежав к ней, открыл замок.

Сердце билось как бешеное. Впереди осталось последнее препятствие.

Вопреки требованиям инструкции дверь в дежурку оказалась незапертой. Пивший ночной чай с бутербродом и мирно смотревший телевизор дежурный не ожидал стремительного появления уголовника. Несмотря на многочисленные учения, охрана редко бывает готова к чрезвычайным происшествиям и не способна дать противнику профессиональный отпор. Бросив чай, дежурный вскочил со стула, схватившись за кобуру. Но его беда заключалась в том, что на занятиях по огневой подготовке выхватывание оружия из кобуры из разных положений не отрабатывается до автоматизма. Также как и стрельба.

Черная дубинка со свистом рассекла воздух и ударила дежурного по руке. Затем он был оглушен несколькими сильными ударами по голове. Перевернув стул, окровавленный охранник свалился на пол, раскинув повисшие плетьми руки.

Мгновенное замешательство у оружия. Взять или не стоит? Оружие в руке призвано стрелять и всегда стреляет…

Нет, Баркас не стал поднимать пистолет. Впереди серым прямоугольником маячила дверь. За ней – улица… свежий весенний воздух… спасение… За дверью – свобода.

Баркас побежал к ней – свободе.

Два сержанта милиции подъехали к ИВС и направились к проходной. Надоевшие за день бронежилеты давили на плечи. Короткие автоматы повисли на ремне, словно ружья после охоты. Маленькие черные коробочки раций, висевшие на груди, иногда с шипом выплескивали голос дежурного или очередное сообщение о совершенном преступлении. Ночной город спал, но не спали те, для кого ночь подходящее время для нарушения закона.

Баркас отодвинул засов, рванул дверь и выскочил на улицу, едва не сбив сержанта Омельченко. Заметив милицию, он на ходу взмахнул дубинкой. Сквозь дверной проем сержант Омельченко увидел распластанного на полу дежурного, и этого ему было достаточно.

– Стоять, милиция!!! – командным голосом рявкнул он, сбрасывая с плеча «Калашников».

Баркас бежал, не оглядываясь. Он знал, что попадаться в руки милиции ему нельзя и единственный путь – это добежать до угла, свернуть во двор и затеряться.

Или… умереть. Третьего не дано.

Баркас слышал, как лязгнул передернутый автоматный затвор, как тяжелые шаги становились все ближе, но не замедлял бег.

– Стой, стрелять буду! – раздался запыхавшийся голос.

Омельченко не сомневался, что перед ним преступник, а потому не терзался бесплодными сомнениями. Не останавливаясь, он выстрелил вверх и тут же, замедлив бег, дал короткую очередь вслед убегающему преступнику…