Читать книгу "Отречение. Император Николай II и Февральская революция - Всеволод Воронин"

Но и в марте 1917 г., еще не заподозрив Николая II в лукавых намерениях при противозаконной «замене сына братом», П.Н. Милюков считал его манифест об отречении «тяжелым ударом, нанесенным самим царем судьбе династии». Он утверждал, что «к идее о наследовании малолетнего Алексея публика более или менее привыкла», рассчитывая на возможность «эволюции парламентаризма при слабом Михаиле»; однако непредсказуемый поворот дела вызвал переполох во Временном правительстве. М.В. Родзянко и князь Г.Е. Львов выясняли «возможность» исправить манифест. Члены Временного комитета Думы и министры Временного правительства наметили также «свидание» с великим князем Михаилом Александровичем. Мнения временных правителей разделились: одни были «за», другие – «против принятия престола великим князем». Предметом спора оказался, по словам П.Н. Милюкова, «принципиальный вопрос – о русском государственном строе». Сам вождь кадетов решился все же «защищать вступление великого князя на престол». Главными противниками этого были трудовик А.Ф. Керенский, ставший во Временном правительстве министром юстиции, и однопартиец Милюкова – министр путей сообщения Временного правительства и один из лидеров русского политического масонства Н.В. Некрасов. Оба призывали к «введению республики»[154].

Н.В. Некрасов

«Свидание» руководящих деятелей нового режима с Михаилом состоялось 3 марта 1917 г. в квартире князя Путятина на Миллионной улице. Если планы кадета Некрасова поддержать «республику» неприятно удивили Милюкова, то обращение председательствовавшего октябриста М.В. Родзянко к великому князю с призывом отказаться от престола стало для него шоком. Речь Керенского была выдержана «в том же духе». Взывая к разуму коллег, Милюков называл монархию «символом власти, привычным для масс», без которого России грозит «полная анархия». Он верил, что за ним пойдет большинство, но просчитался. Большинство было «за отказ от престола», и при этом всячески запугивало великого князя. И только А.И. Гучков «слабо и вяло» соглашался с лидером кадетов. В.В. Шульгин, бывший монархист, впоследствии жестоко высмеял «карканье» Милюкова. Последний был ввергнут «в состояние полного отчаяния» и поначалу планировал даже уйти из правительства. Керенский торжествовал. Он с присущей ему надсадной патетикой клялся великому князю, что Временное правительство передаст «священный сосуд» верховной власти «Учредительному собранию, не пролив из него ни одной капли»[155]. Не скупясь на комплименты в адрес Михаила, Александр Федорович экзальтированно восклицал: «Ваше высочество, вы – благородный человек! Я теперь везде буду говорить это»[156] [это, однако, не помешало Керенскому, ставшему премьером Временного правительства, в августе 1917 г. поместить великого князя под домашний арест].

Великий князь Михаил Александрович, с самого начала не желавший царствовать, был к тому же подавлен новостью об отречении брата и не имел никакой возможности обсудить с ним данный вопрос. После недолгих раздумий он отказался от престола, а затем неуверенной рукой подписал соответствующий акт, который был составлен ведущими юристами кадетской партии В.Д. Набоковым и бароном Б.Э. Нольде, а также примкнувшими к ним Н.В. Некрасовым и неугомонным В.В. Шульгиным. В своем акте Михаил объявлял «твердое решение в том лишь случае восприять Верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, чрез представителей своих в Учредительном собрании, установить образ правления и новые основные законы Государства Российского». Акт санкционировал созыв Учредительного собрания «в возможно кратчайший срок, на основании всеобщего, прямого, равного и тайного голосования». До решения Учредительного собрания «об образе правления» великий князь просил граждан «подчиниться Временному правительству, по почину Государственной думы возникшему и облеченному всею полнотою власти»[157].

Манифест об отречении Николая II от престола. Печатный вариант

Акт об отказе великого князя Михаила Александровича от престола. 3 марта 1917 г.

Подписав акт, великий князь Михаил Александрович, который перед началом совещания с деятелями временной власти шутливо воображал себя «в положении английского короля»[158], уныло признался В.В. Шульгину: «Мне очень тяжело… Меня мучает, что я не мог посоветоваться со своими. Ведь брат отрекся за себя… Я, я, выходит так, что отрекаюсь за всех»[159]. Впрочем, к вечеру он отошел от нахлынувших переживаний и выразил уверенность, что «поступил правильно». Великий князь был «счастлив» превратиться в «частное лицо»[160]…

Так закончилась история русской монархической государственности. Руководимая самозваным Временным правительством и погружавшаяся в анархию, Россия формально переходила к республиканскому правлению. 1 сентября 1917 г. Директория во главе с бессильным диктатором А.Ф. Керенским, присвоив себе часть прерогатив Учредительного собрания и предвосхищая его волю, официально провозгласила Россию республикой.

Первый кризис Временного правительства, разразившийся уже в первый день его существования – после подписания манифеста об отречении, был преодолен в результате достигнутой между Временным правительством и Петроградским Советом договоренности о созыве Учредительного собрания, которая была подкреплена отказом великого князя Михаила Александровича от престола до решения Учредительного собрания. Двоевластие, впрочем, сохранялось. Противоборствующие стороны – Временное правительство и Советы – ни на миг не теряли надежду решить вопрос о власти кардинальным образом и в свою пользу, не дожидаясь созыва Учредительного собрания…

4 марта 1917 г. манифест об отречении Николая II от престола и акт об отказе Михаила Александровича от престола до решения Учредительного собрания были опубликованы в печати. Тогда же увидела свет Декларация Временного правительства, в ней были объявлены состав и задачи нового кабинета.