Читать книгу "Королева Кастильская - Виктория Холт"

Бракосочетание свершилось, и Фердинанд ликовал. Королева любезно улыбалась. Инфанта Изабелла Испанская стала королевой Португалии.

* * *

Изабеллу радовало, что их свадьба была скромной, а не обычной, изнуряющей церемонией. Этого она просто не вынесла бы.

Теперь, побыв с Эммануилом, она наконец почувствовала его нежное отношение к ней, его любовь и решимость сделать ее счастливой. «Я счастлива, – подумала она, – наверное, так же, как Маргарита счастлива с Хуаном».

С ее стороны было глупо откладывать брак на столь долгое время. Она могла бы выйти замуж за Эммануила годом, двумя… даже тремя годами раньше. Если б она так сделала, у нее сейчас, возможно, уже родился бы ребенок.

– Какой вы преданный, – сказала она Эммануилу, – ждать меня столько лет…

– Разве вы не поняли, что с первого взгляда я стал навеки предан вам?

– Но я уже не молода. Мне двадцать семь. Вы же могли жениться на моей сестре Марии. Она на двенадцать лет моложе, к тому же девственница.

– Неужели вас удивляет, что я хотел жениться только на Изабелле?

– О да, – отвечала она, – очень. Он взял ее руки и поцеловал.

– Скоро вы поймете, что это вовсе не странно. Я полюбил вас сразу. Любил и тогда, когда вы уехали, а сейчас, когда вы вернулись сюда, ко мне, люблю вас больше чем когда-либо.

– Я постараюсь быть достойной женой, Эммануил.

Он страстно поцеловал ее, но ей показалось, что какая-то мысль тревожит его. И она знала, какая. Он не упоминал об «условии», однако оно существовало. Изабелла это чувствовала… «Условие» стояло между ними и мешало их счастью.

Рядом с Эммануилом она осознала, что у нее снова есть любящий муж, и это наилучший способ стерпеть воспоминания об Альфонсо и о том давнем медовом месяце, закончившемся великой трагедией.

Эммануил напоминал ей покойного мужа. И хотя Изабелла не ощущала того неистового наслаждения, которое испытывала с Альфонсо, она верила, что со временем они с Эммануилом достигнут полного взаимопонимания.

В первые дни Изабелла забыла обо всем. Потом заметила, что у одного из слуг Эммануила еврейские черты лица, и когда ловила на себе случайные взгляды этого человека, они казались ей исполненными злобы и недружелюбия, и ее охватывал страх.

Она ничего не сказала мужу, но ночью проснулась от собственного крика – ей приснился кошмарный сон.

Эммануил старался успокоить ее, а она не могла вспомнить, что ей приснилось. Единственное, что ей удалось, это выплакать свой ужас в объятиях мужа.

– Это моя вина, – твердила она. – Моя вина. Мне надо было приехать к тебе раньше. Я никогда бы не позволила случиться такому.

– Чему, дорогая? – вопрошал он. – Скажи мне, о чем ты думаешь?

– Я думаю о том, на что мы обрекли этих людей. О цене, которую тебе пришлось заплатить за наш брак.

Она почувствовала, как его тело напряглось, и поняла, что, без сомнения, он не меньше нее думает о том проклятом условии.

Он целовал ее волосы и приговаривал шепотом:

– Да, тебе следовало приехать ко мне раньше, Изабелла. Намного раньше.

– А теперь?

– А теперь я дал слово.

– Эммануил, ведь ты презираешь и ненавидишь это условие. Оно тебя преследует… так же, как и меня.

– Я так страстно желал тебя, – сказал он. – От меня потребовали именно эту цену, и мне пришлось заплатить ее… потому что я безумно люблю тебя.

– Разве не было другого выхода? – прошептала она.

Когда она задавала этот вопрос, перед ней безмолвно вставало суровое лицо Торквемады, спокойное лицо матери и хитрое, довольное лицо отца. Они придумали это ужасное условие. И настояли на нем.

Какое-то время они молчали, потом она продолжила:

– На нас словно легла тень смерти. Эти чужие люди, с их странной религией, будут проклинать нас за то, что мы с ними сделали. Будут проклинать наш королевский дом. Я боюсь, Эммануил.

Он крепко прижал ее к себе, и когда заговорил, голос его звучал глухо:

– Мы должны сдержать слово, а потом обо всем забыть. То не наша вина. Я оказался слаб в своем желании к тебе. Но теперь мы муж и жена. Мы выполним условие, а затем… начнем все сначала.

– Разве такое возможно?

– Конечно, моя Изабелла.

Она успокоилась, но когда заснула, сны опять начали преследовать ее голосами тысяч мужчин, женщин, детей, изгнанных из своих домов за их веру. Эти голоса проклинали ее, проклинали объединившиеся королевские дома Испании и Португалии.

* * *

Саламанка праздновала прибытие испанского наследника и его супруги. Люди, жившие за много миль отсюда, словно муравьи двигались через всю страну в университетский город. На празднестве присутствовало множество студентов всех национальностей, так как после Парижского университета Саламанкский считался в мире вторым по значению научным центром. Город был богатым: здесь приобрели дома и поселились многие титулованные лица, чтобы жить поближе к своим сыновьям-студентам и приглядывать за ними во время их обучения в университете.

По улицам с важным видом расхаживали студенты в накидках, цвет которых указывал на принадлежность к тому или иному факультету. В Саламанке нередко веселились, но подобного праздника еще не наблюдалось ни разу. Непрерывно звонили церковные колокола; на улицах возле церквей и в церковных дворах звучал смех; привели быков для предстоящей корриды, а на главной площади города веселье и радость достигли предела. На балконах домов сидели красивые женщины, и студенты смотрели на них горящими от восторга глазами. Когда время от времени на улицах появлялась великолепная кавалькада, толпа встречала ее восторженно-приветственными криками – все знали, что это – часть свиты принца.

Отправляясь на балы и пиршества, даваемые в их честь, принц с супругой проезжали по улицам, и у жителей Саламанки была возможность выразить свою радость и любовь наследнику короны.

Итак, в Саламанке царили веселье и восторженная преданность королевской чете.

Маргарита взирала на все спокойно.

Конечно, приятно знать, что народ их любит, но она подозревала, что людям больше нравятся веселье и праздничное возбуждение от церемонии. Маргарита не стала говорить о своих догадках Хуану, возможно, она была несколько опытнее мужа.

Его радовало общее веселье не потому что он любил лесть – она ему надоедала, и он считал ее не заслуживающей внимания, – а потому, что знал – родителей очень обрадует подобный прием.

Они танцевали на балу, устроенном в их честь, и сейчас находились в своих покоях.

Маргарита совершенно не устала, она могла бы протанцевать всю ночь, поскольку была очень счастлива как никогда в жизни. Она смотрела на Хуана и думала: «Теперь настало время разделить мое счастье с ним, для него оно будет так же велико, как и для меня, и он обрадуется так же, как радуюсь я».