Читать книгу "О бочках меда и ложках дегтя - Юрий Болдырев"

В принципе все это тоже может работать, давать продукцию и даже создавать какие-то рабочие места. Но — и это самое главное — сам характер и направленность бизнеса и мотивации деятельности такого капитала никоим образом не содействуют становлению и возрождению национальной экономики, ее выводу на конкурентоспособный уровень. Напротив, в этих условиях будет лишь усугубляться наше отставание от уровня мирового развития и подчиненное положение национальной экономики транснациональным корпорациям и наиболее развитым зарубежным государствам.

А ведь из всего набора условий, необходимых для экономического развития, мы пока рассмотрели лишь одно. И если здесь все уже настолько очевидно не в нашу пользу, то, может быть, другие и рассматривать не стоит?

Думаю, рассматривать все же стоит. В том числе для того, чтобы иметь общую более системную картину происходящего. А также убедиться: то, что мы не удовлетворяем одному условию — вовсе не исключение из правила.

Часть 3. КРОВЕНОСНАЯ СИСТЕМА ЭКОНОМИКИ

Глава 1. РУБЛЬ ИЛИ ДОЛЛАР? ИЛИ НЕМНОГО ОТ ПЕЧКИ

Для того, чтобы экономика могла развиваться, кроме отсутствующих у нас ясности и стабильности прав собственности, а также механизмов эффективного управления собственностью, как известно, нужны и иные условия. В частности — единые эквиваленты стоимости товаров и услуг, средства взаиморасчетов и накопления — денежные единицы.

В принципе, денежные единицы могут использоваться любые: как свои собственные, так и чужие. И даже не государственные, а частные. Но главное — они должны быть надежными. Согласитесь: кому интересно работать, недосыпать, может быть, рисковать, чтобы в один прекрасный день все заработанное и накопленное обесценилось или пропало вовсе?

А зачем нужна своя денежная единица? Чем плохо использовать чужую, особенно, если она достаточно надежна? Казалось бы, одной проблемой меньше?

НЕБЕЗОБИДНАЯ НЕДЕЕСПОСОБНОСТЬ

То, что люди бывают дееспособны, а бывают и нет — хорошо известно. В гуманных обществах недееспособным или ограниченно дееспособным принято даже за счет всего общества помогать. А общества и образуемые ими государства сами — всегда ли полностью дееспособны? Как выясняется, общества и государства тоже бывают не вполне дееспособны. И им в этом случае в реальном мире, зачастую, не только нет помощи, но и напротив — приходится за ограниченность своей дееспособности дополнительно расплачиваться, причем весьма недешево.

Упрощенно ситуацию можно прояснить на таком примере. Представим себе две группы людей, члены каждой из которых договорились в своем кругу для учета труда и потребления использовать некие фантики.

Члены первой группы верят в себя, свои силы и свои способности организовать дело. Соответственно, они выпускают столько фантиков для обеспечения своей экономической деятельности, сколько им необходимо. И эти фантики выполняют у них роль единицы стоимости товаров и услуг, а также средства взаиморасчетов и накопления.

Члены второй группы по тем или иным причинам не умеют или не верят в свою способность организовать дело. Соответственно, они не доверяют своим фантикам, которые могут обесцениться и похоронить все накопления. И тогда что они делают?

Тогда члены второй группы для своих торгово-финансовых операций начинают пользоваться фантиками чужими, например, выпускаемыми первой группой. И эти чужие фантики, так же как и в первой группе, выполняют у них роль единицы стоимости товаров и услуг, а также средства взаиморасчетов и накопления.

Значит, в конечном счете, у обеих групп все одинаково?

Да, почти одинаково. С той лишь существенной разницей, что первая группа для обслуживания своей экономики фантики просто нарисовала, а вторая группа для обслуживания своей экономики вынуждена у первой группы эти фантики в необходимом объеме купить. Купить, то есть отдать первой группе свои уже произведенные товары и услуги, не получив взамен никаких товаров. Получив лишь то, на что первая группа не тратила своих ресурсов вовсе, за исключением, может быть, стоимости рисования или печатания этих фантиков.

Вопрос для самопроверки: при прочих равных условиях у какой группы стартовые условия лучше?

Но дальше — еще интереснее. А что если, несмотря на худшие стартовые условия, тем не менее, вторая группа свою экономику развивает? Если она увеличивает объемы производства и, соответственно, востребует для обслуживания экономики все больше денежных средств, но при этом сохраняет чужие фантики в качестве своей основной фактической денежной единицы — что при этом будет происходить? В частности, объем практически безвозмездной помощи товарами и услугами (на сумму используемых в экономике фантиков) со стороны второй группы в пользу первой будет уменьшаться или возрастать? Ответ очевиден — возрастать. То есть: слабый, ограниченно дееспособный — все более и более помогает сильнейшему, платит ему своеобразный налог за свою недееспособность...

Любопытно и сравнить: что происходит в этих двух группах, если возникает необходимость в концентрации ресурсов и проведении каких-то срочных масштабных необходимых всему обществу работ?

В первой группе логика проста: начинаем работать, а на выполненную работу мы нарисуем дополнительные фантики и их выдадим тем, кто вложил в эту работу какие-то свои ресурсы, включая труд. Условие одно: чтобы работы привели к созданию нового продукта, который будет затем покупаться и оплачиваться дополнительно нарисованными фантиками. В противном случае — фантики обесценятся. Этого допустить никак нельзя, так как следствие — переход в фактическое положение второй группы: недоверие к своим фантикам и расплата за это — расходование средств на закупку фантиков чужих...

Во второй группе и изначальная логика совсем иная: где взять дополнительные фантики, чтобы оплатить дополнительную работу? И приходится брать фантики в долг у первой группы, но не просто так, а под проценты, то есть вынужденно создавая еще один механизм перетекания реальных плодов труда от менее дееспособных и, соответственно, более бедных к дееспособным и потому богатым.

И здесь еще раз важно подчеркнуть: вопрос не в том, имеет ли каждая группа формально свои фантики, а в том, какие фантики в каждой группе пользуются реальным доверием и, соответственно, являются фактически предпочтительным средством взаиморасчетов и накопления.

Вернемся от наших условных групп с фантиками к государствам и их экономикам.

Помните нашего известного государственного деятеля, настойчиво предлагавшего в свое время воспользоваться опытом Аргентины по введению «кэренси-боард» — жесткой привязки своей валюты к зарубежной, в частности к американскому доллару? Суть предлагавшейся системы: в стране используется своя валюта, но надежность ее обеспечивается тем, что своих денег может быть выпущено исключительно столько, сколько валютных запасов есть у Центробанка. Теперь эта идея считается посрамленной, и соответствующий бывший министр экономики Аргентины — где-то в бегах. Что, правда, не мешает российскому беззаветному проводнику этой идеи продолжать представлять миноритарных акционеров (держателей незначительного количества акций) в наших крупнейших полугосударственных монополиях. Но не в нем дело, а совсем в другом.