Читать книгу "НЛО из Грачевки - Михаил Михеев"

– Телефон!!! Откуда можно позвонить, Агриппина Васильевна?!

Вулкан очень хотел проводить гостя до ворот, но боялся Мурзика. Котенок сидел тут же. Им владели другие мысли. Он только что очень неплохо развлекся с собакой, которая по неизвестному праву проживала на его охотничьей территории. Теперь же предстояло найти, чем заняться дальше. Заняться следовало чем-то таким, что и честь бы коту составило и существование скрасило. Внимание его привлекла пушинка, низко летящая над землей. Мурзик подобрался так, что по мышцам его пошел сладостный стон. Глаза котенка излучали такую энергию, что, существуй на деле телекинез, пушинка немедленно распалась бы на атомы.

Враг наконец достиг той точки пространства, где его следовало уничтожить. Рыжей пружиной Мурзик взлетел в воздух. От могучих ударов лап котенка во дворе поднялась пыль.

«Чему он мог научиться у мальчишек?»

1

Ручей мельчал, надолго прячась под мшистыми валунами, посверкивал лужицами. Идти было трудно. Ребята оступались, поминутно рискуя сломать себе шею в расщелине между камнями. Особенно тяжело приходилось Тихону. Левка, замыкавший шествие, видел, с каким трудом давался другу каждый шаг, каждый прыжок. Время от времени Тихон переводил дух, прижав руку к груди. Опухоль, приобретая малиново-фиолетовый оттенок, продавливалась меж веток, стянутых жгутами, на которые пошли рубахи Пашки и Льва, вернее, части этих рубах: и на Левке и на Русакове красовались некие подобия детских распашонок.

– Погоди… дай глянуть.

Левка осмотрел руку. Конечно, выдуманному им каркасу не хватало жесткости. Кроме того, нужен был покой. А тут – ходьба по пересеченной местности.

– Перетянуть надо.

– Давай выберемся. Должен же где-то просвет быть.

Дорога между тем круто пошла в гору. Ручей повеселел и прыгал здесь с уступа на уступ. Появились каменистые осыпи.

– Сюда! – закричал шедший впереди Русаков.

Деревья расступились. Ребятам открылся каменистый холм. Ручей терялся под выпирающими из земли узловатыми корнями деревьев. Звенящая струйка воды падала в небольшую ямку-бочажинку и, перелившись через край, бежала под гору, туда, откуда пришли ребята.

Подъем был нетрудным. Резиновые подошвы кедов хорошо держали на покатом выветренном камне, из трещин которого там и сям прорастали молоденькие деревца и пробивались пучки травы. С разбегу Тихон выскочил на вершину, едва не сбив с ног внезапно замолчавшего Пашку.

– Ого… – растерянно протянул подоспевший Левка.

Со всех сторон, насколько хватало глаз, друзей обступала ощетинившаяся вершинами деревьев тайга.

2

Институт гудел. Трижды динамики внутренней связи голосом директора объявляли свободными всех, кто не вошел в состав комиссии и непосредственно не связан с аварийными работами. Курящие и шепчущиеся сотрудники замирали, выслушивая обращение академика, и…оставались на своих местах.

Первые признаки тревоги обозначились еще в обед: по коридору с озабоченно-растерянным видом забегали сотрудники лаборатории аналоговых систем. Затем заработала громкоговорящая связь и Савельев предложил явиться к нему всем членам Ученого совета. Потом по институту разнеслось известие: Агафон полностью блокировал доступ к себе. Пытаясь сохранять достоинство и служебную незаинтересованность, все сотрудники института побывали у «резиденции» СПС-2.

Дежуривший у дверей «резиденции» Вынер слабо отбивался от любопытных. Федор Буров, стоя рядом с другом, монотонно твердил:

– Ну что тут смотреть, товарищи? Ну что вы тут такого не видели, как будто ротозеи…

Смотреть тем не менее было на что. Входа в «резиденцию» не существовало. Бронированные двери составляли единое целое с косяками.

За Волковым была послана машина. Когда через час вернулся водитель Савельева и сказал, что надо ехать в Грачевку, Савельев куда-то звонил. Еще через полчаса на пустыре, к радости окрестных ребятишек, опустился вертолет. Пригибаясь, к открывшейся дверке пробежали Игорь и заместитель директора института по хозчасти Ярушкин. Турбины застонали, вертолет завис, боднув воздух, и ушел на Грачевку.

А незадолго до конца рабочего дня во двор института, глухо рокоча, въехал «Урал». Запыленный мотоциклист стянул шлем – и все узнали Волкова. На ходу слушая подбежавших к нему Сеню и Кирилла, Волков прошел в кабинет директора.

3

– Или мне кажется, или вправду похолодало?

Тихона била дрожь.

– Вправду похолодало, – медленно проговорил Левка, глядя на покрытый испариной лоб друга. – Погода портится. Тайга-то, слышишь?

Шум леса, днем едва различимый, обратился в глухое рокотание. Порывы ветра поднимали на камне маленькие смерчики песка, каким-то чудом попавшего на вершину. Сначала нехотя, потом все быстрее и быстрее смерчики начинали кружиться, поднимаясь дрожащей змейкой вверх и, приплясывая, неслись по шершавому камню. Ветер стихал, и маленькие смерчики рассыпались.

– Как чаинки в стакане, – задумчиво сказал Левка.

– Да, сейчас бы чайку, – поддержал его Павел. – С булкой, какие бабка печет, И с маслом. Режешь булочку, а она еще горячая. Даже режется плохо. А потом масла туда – раз!.. Побольше.

– И с конфетами, – добавил, вставая, Лев. – Любишь гусиные шейки?

– Лапки!

– Может, и лапки, – согласился Левка.

– Хватит вам, – пробурчал Тихон. – Нашли время.

Вершина горы была плоской и голой. Внизу потемневшая к вечеру тайга отливала густой темной зеленью. То тут, то там просвечивали желтоватые скалы. К горизонту отдельные деревья и массивы сливались в сплошной ковер. Самого главного – признаков цивилизации не было.

– Учеными были… – невнятно заговорил Тихон. Прижав руку к груди, он раскачивался из стороны в сторону, будто хотел ее убаюкать. – Нансенами, Амундсенами тоже были… Кто мы теперь?

«Теперь – дураки, – хотелось сказать Левке, но он сдержался. – Или того хуже – преступники. Мало ли кому тарелка может попасть в руки…»

Левка не выдержал и принялся быстро расхаживать по каменному пятачку. Шаг, второй – покатый обрыв, еще два шага – камень, за которым укрылся от ветра Тихон, поворот, два шага – обрыв, еще два шага – крона искривленной лиственницы, прилепившейся к склону, поворот…

Наверное, все, что случилось, не мучило бы Левку так сильно, оставайся он таким, как раньше. Теперь Левке начало казаться, что совсем не случайно они так часто оказывались в «горячих точках». Грачевка выглядела в эти дни как островок благополучия и спокойствия в мире, живущем страшной и трудной жизнью. Каким ужасом были пропитаны те минуты под обстрелом. А горящие деревни, голодные дети, лица людей, которым не можешь помочь… И чувство вины перед ними.