Читать книгу "Вкус листьев коки - Карин Мюллер"

Джон возился с камерой и в десятый раз проверял батарейки и лампочки. С наступлением темноты летающие муравьи залепили все оконные стекла, заполнили все трещины и отверстия. С закупоренными окнами, промокшие от пота, мы молча сидели под потолочным вентилятором, гонявшим туда-сюда неподвижный воздух. К девяти вечера я готова была сразиться с муравьями, эквадорской армией и даже преодолеть свой страх потеряться навечно среди одинаковых домиков военного квартала, лишь бы достать хоть кусочек какой-нибудь еды.

Миновав три часовых поста, мы оказались в заведении, где пахло плесенью, гремела музыка и подавали вареную картошку. Мы также увидели здесь того, кого никак не ожидали. Брагу. Я была так поражена, что даже и не узнала сначала нашего товарища по вертолетному крушению. Тот день на высоком и ветреном плоскогорье словно остался в прошлой жизни.

Мы крепко по-бразильски обнялись и сели уплетать картошку, запивая ее поллитровыми кружками пива.

– Что произошло после того, как мы ушли? – спросила я.

Оказалось, они провели на месте крушения еще пять дней. Спали под брезентом, пока не прилетел большой вертолет и не транспортировал солдат и то, что осталось от разбившейся машины. Брага поежился, вспомнив, как ему было холодно. Очевидно, он куда сильнее скучал по нашей палатке, чем по нам с Джоном. Упавший вертолет отправили в Штаты на ремонт. Расследование показало, что причиной крушения были «неполадки двигателя». После нескольких кружек пива Брага предложил нам попытать счастья и попросить один из миротворческих вертолетов довезти нас до границы. Мы в последний раз выпили за вечную дружбу и ушли к себе.

Наутро мы пошли на звук лопастей снижающегося вертолета и очутились на площадке с аккуратными сборными домиками, среди которых стояли палатки военно-наблюдательной миссии. Двое мужчин сидели под навесом в липкой жаре и пили диетическую колу. Третий высунул голову из кухни, когда мы назвали наши имена.

– Хотите бургер? – спросил он, точно мы были старыми друзьями, заглянувшими к нему на барбекю на задний двор.

Они оказались американскими механиками. Авиакомпания наняла их по контракту на год – обслуживать и ремонтировать вертолеты миссии. У всех троих были обручальные кольца. На их лбах и висках выступили капельки пота, точь-в-точь как на запотевших банках, которые они сжимали в руках.

– Что заставляет людей согласиться на работу в таком месте? – спросила я.

Двое механиков за столиком рассмеялись.

– В первый год – нужда. Во второй – жадность, – звучным голосом ответил один из них, с маленькими усиками. Он был плотного телосложения и, должно быть, мучился на такой жаре. – У моей жены рассеянный склероз, – тихо добавил он и надавил пальцем на банку, словно разминая неподатливые мышцы. – Нужно оплачивать счета.

Второй механик, Фрэнк, был уже в возрасте – худой, с плотной шапочкой редеющих седых волос.

– Пару лет назад я вышел на пенсию и два года просидел дома, – ответил он. – Моя жена не могла выносить моего присутствия, поэтому я здесь.

Из кухни появился красивый юноша и поставил передо мной тарелку с гамбургером. Джону досталась жареная картошка.

– У меня дома жена и ребенок. Я приехал сюда, потому что нам очень нужны были деньги, а потом остался на второй год, чтобы мы могли купить дом.

Они с удовольствием рассказывали о доме, семье.

– Здесь нет места для нормальных отношений, – махнул рукой Фрэнк. – О чем речь, если люди месяцами не видят друг друга?

Я вспомнила Ачупальяс, целую деревню женщин, чьи мужья уехали работать на заводы Гуякиля на тридцать лет.

Роб вдруг рассмеялся.

– Несколько месяцев назад я ездил домой. Моя жена теперь все делает сама – меняет лампочки, платит по счетам, ремонтирует машину. Просто удивительно, какой самостоятельной она стала.

Он покачал головой.

– Самое важное, – медленно проговорил Фрэнк, крутя горлышко бутылки, – чтобы дома тебя кто-то ждал. Так у тебя появляется точка опоры.

Все кивнули. Я поймала себя на том, что тоже киваю. Фрэнк предложил нам устроить экскурсию по лагерю, но все говорили по-прежнему о доме и родных.

– Сюда никто не привозит женщин – это запрещено правилами, – сказал он и толкнул дверь, которая вела в маленькую комнатку. Там стояла металлическая кровать и шкафчик для обуви. Из жужжащего кондиционера струился чудесный холодный воздух.

– Никто и не смеет прикоснуться к женщинам, которые здесь работают. Даже белье мы стираем сами.

– А что, если кто-то нарушит правила?

– Однажды такое было. Через две недели того парня и след простыл. Так было лучше для всех. Меньше переживаний.

Я взглянула на фотографии, прикрепленные к стенам. Меня поразило, как этим одиноким людям удалось создать здесь настоящий домашний уют.

Однако не для всех жизнь на базе была такой идиллией.

– Аргентинцы и бразильцы ненавидят друг друга, – сказал Фрэнк, когда мы шли к вертолетам мимо ангара. Что, впрочем, было неудивительно. Почти все южноамериканские страны за последние двести лет были вовлечены в войну с соседями. – Раньше они все время устраивали драки. Потом командир запретил, и теперь они дерутся за территорией базы. Всегда можно понять, были ли с ними женщины, по тому, насколько они разговорчивы, вернувшись назад. Иногда они заходят и даже не здороваются.

Мы еще поговорили о разных пустяках, хотя вовсе не кондиционер и не ледяная кола заставили меня задержаться. Фрэнк и остальные были здесь не ради карьеры и даже не ради денег. Они работали ради тех, кто остался дома и был им дорог. То, с какой готовностью они угощали незнакомцев, как крутили обручальные кольца на пальцах, свидетельствовало о том, что любовь жила в их сердцах. Одинокие души слетались к ним, как мотыльки к огоньку. Мне было трудно заставить себя уйти.

В конце концов, эквадорцы отыскали нас, но, увы, их извинений не хватило, чтобы вертолет заработал. Нам сообщили, что во время мирных переговоров все рейсы отменены. Кроме того, единственный вертолет временно вышел из строя из-за недавней аварии. Однако нам будут рады предоставить военный джип и водителя, который отвезет нас на одну из баз в горах Кондор.

Мы собрались и через двадцать минут были уже в пути. Новизна ощущений – наконец-то мы двигались к цели – быстро прошла; мы ездили по сиденьям, как белье по стиральной доске, подпрыгивая на неровной дороге. От непрерывного дождя на ней образовались такие рытвины, что в них можно было купаться.

Прошло три, пять, шесть часов. На каждом головокружительном повороте наши глазные яблоки оставались за углом и искали желудки, отставшие ярдов на двести. Может, действительно стоило подождать, пока починят вертолет?

Внезапно мы остановились в конце длинной шеренги грузовиков, которые, судя по всему, повидали на своем веку немало ненастных дней. Я никак не ожидала увидеть пробку в гуще джунглей. Мы прошли мимо пятнадцати – двадцати машин; их владельцы валялись на траве, словно упавшее с веревки белье. Со склона горы сошел оползень, оставив после себя груду поваленных деревьев и камней по пояс высотой. Там, где была дорога, теперь весело журчала река.