Читать книгу "Эмигрантская жизнь - Виктория Фельдман"

Но есть такая служба в стране – биржа труда. Она финансирует новых переселенцев, и, конечно, ее туда вызвали. Когда она открыла в бюро рот, пытаясь говорить, и назвала свою профессию – агроном, стало понятно, что ей нужны какие-то новые дополнительные курсы. И снова учеба. Она за всю предыдущую жизнь никогда так много и трудно не напрягалась.

На очередных курсах профориентации было много разного народу. Среди иностранцев были и местные немцы, которые по разным причинам потеряли работу. Был даже один иракский журналист, который боролся с режимом и бежал в Европу от преследований Саддама. Именно там она познакомилась с высоким, худым и очень рыжим немцем. К тому времени Рахиль кроме таких слов, как «добрый день» и «пока», не знала понемецки ничего. Для нее было открытием, что к чужим языкам она была совершенно неспособна. Но веселый, общительный немец ей понравился.

Она подумала: «Вот и учитель» – и пригласила его к себе в дом, на обед. Чтобы как-то удивить гостя, она купила в русском магазине бутылку «Московской» водки, сварила большую кастрюлю борща из свиной голяшки. Эта пятилитровая кастрюля в доме была всего одна, в ней Рахиль варила все: и компот, и картошку, и вот сейчас борщ. Кроме этого она купила для закуски подкопченное свиное сало с крепким запахом чеснока. Вместо тарелок у нее были эмалированные мисочки, деревянные ложки, как прежде в деревне.

Гость пришел точно по времени. Она усадила его за стол и начала угощать. А он от увиденной еды растерялся и сильно покраснел, но кроме водки и черного хлеба ни к чему не притронулся.

– Ну и черт с тобой, – в сердцах сказала она порусски.

Села за стол и по привычке сама съела три порции наваристого украинского борща, а потом устроилась на кресле смотреть телевизор. Русских программ тогда еще не было, и она вынуждена была смотреть немецкие.

А Андреас, так звали немца, после выпитой водки сильно опьянел и уснул прямо за столом. Так он и проспал за столом до утра. А утром снова на занятия. Через несколько дней он пригласил ее пойти вместе прогуляться, туда где не нужно говорить, в немецкую «кнайпу. Она согласилась, совсем не зная, что ее там ждет. В маленьком помещении, похожем на кафе, было накурено и шумно. Много мужчин и женщин, толпившихся возле стойки, пили пиво из больших кружек и громко обсуждали последний футбольный матч. Шум и дым были такими густыми, что через час у нее разболелась голова и она стала громко чихать. Кроме этого, она плохо понимала, о чем вообще разговор, и чувствовала себя в этой среде инопланетянкой. Долго так продолжаться не могло. Она тихо обратилась к Андреасу и попросила его проводить домой. Но он попал в свою среду, кричал громче всех и был уже изрядно пьян. Тогда Рахиль тихо поднялась и незаметно ушла.

Андреас после этой встречи несколько дней ни у нее, ни на занятиях не появлялся. Ну что ж, она вздохнула с облегчением, совсем не горевала и решила собрать у себя в маленькой двухкомнатной квартире русскую тусовку. Знакомых по предыдущим курсам и общежитию она собрала быстро. Всех пригласили к 18 часам. Вновь приехавшие эмигранты, не знающие друг друга, пришли точно по времени. Человек двенадцать русскоязычных собрались, как водилось в старой жизни, на кухне за большим обеденным столом. Многие принесли с собой еду и напитки, включили русский шансон, запрещенный когда-то в бывшем СССР. Молодежь, впервые после нескольких месяцев проживания в новых условиях чужой страны, танцевала свои танцы и громко обсуждала свою прежнюю жизнь. Около 21 часа, когда веселье было в разгаре, в дверь позвонили.

На пороге стоял Андреас. Увидев большое, слегка пьяное общество, он растерялся. Его впустили в квартиру и о нем сейчас же забыли. Он долго искал место, где можно было бы присесть. Найдя свободный стул, тихо забился на нем в уголок, чтобы его не заметили, веселье продолжалось почти до 24 часов. Когда все начали расходиться по домам, Андреас остался. Он сказал, что уже поздно, его общежитие закрыто и идти ему некуда. Рахиль постелила ему на кухне. На следующий день были выходные, но Андреас почему-то не уходил. Утром она приготовила завтрак и занялась хозяйством. Она его не гнала, все ждала, что он обратит на нее внимание, как на молодую женщину. А он с опаской поглядывал на эту крупную фрау и ждал, что будет. По предыдущему опыту жизни он знал, что выглядит привлекательным и его всегда хотели немецкие женщины. Они вообще без комплексов, а эта русская не такая. Она что-то от него ждет. Каждый день его кормили завтраком, потом обедом. Ему очень нравилось жить у этой необычной иностранки, есть, пить и не иметь никаких обязанностей. До встречи с ней он был женат дважды. Предыдущие жены каждый раз требовали от него денег, а эта смешная толстая русская ничего не требовала. Через пару дней он понял, она ничего не понимает из того, что он говорит, и тогда он приобрел словарь разговорного русского языка. Целыми днями Андреас только тем и занимался, что переводил сказанные ею фразы на немецкий, чтобы хоть как-то ее понять. Так прошло четыре месяца. Рахиль окончила очередные курсы и устроилась работать нянечкой в дом престарелых, а ее немецкий друг по-прежнему нигде не работал.

Он целыми днями сидел у нее дома, учил русский, иногда выносил во двор накопившийся в квартире мусор, читал полученную почту и без остановки смотрел телевизор.

Наступило время летних каникул, и Рахиль засобиралась на Украину в родную деревню к папе с мамой. Андреас заявил, что тоже очень хочет посмотреть ее родину.

«Ну что же, очень хорошо», – подумала Рахиль.

На следующий день они сели в автобус, идущий на восток. Автобус шел через Польшу и Белоруссию. Весь путь через три границы автобус шел почти 40 часов, они часами стояли на всех таможнях. Тут наш немецкий друг впервые понял, что значит быть иностранцем. Он увидел таможенников, бесконечную очередь автобусов, пограничников с собаками и, конечно, сбор денег на взятку белорусским пограничникам. Всех пассажиров заставляли выносить все вещи из автобуса на каждой границе, открывать чемоданы и сумки. Таможенные пункты были грязными, холодными и не имели никаких технических средств для проверки багажа.

Наконец столица Украины Киев. У Андреаса просто голова закружилась: как много народу!

Чтобы добраться до родной деревни, пришлось пересесть в следующий автобус, потом еще в один, типа маршрутки.

Рахиль смотрела в окно автобуса и понимала, что за время существования отдельного самостийного государства в стране ничего не изменилось. Совершенно разбитая проселочная дорога к деревне тянулась через лес. Смеркалось, вокруг не было никакого освещения, и Андреасу казалось, что впереди приближается – конец света. Наконец-то, вдали появились огоньки. Вот впереди родное село, Рахиль очень обрадовалась. На остановке их уже встречали подслеповатый отец в ватнике и болотных сапогах и мать, тоже в ватнике, косыночке и больших ботах. Их внешний вид произвел грустное впечатление даже на очень небогатого немца. Но самое ужасное, что при богатом доме и хорошо устроенном быте деревянные туалет и душ были во дворе. Какие бы там красоты природы ни показывала Рахиль и сколько бы самогона ни ставил на стол отец, Андреас при виде удобств во дворе впал в страшное уныние и сразу запросился домой в Германию.