Читать книгу "Немезида - Ю Несбе"

Наконец вторая видеозапись готова. Я нажимаю на «play». Play a play[15]. Все тот же спектакль бродячего театра, правда, теперь он поставлен на новом месте. Те же реплики, движения, все тот же костюм, та же сценография. Изменены лишь статисты. И заключительная сцена. Сегодня вечером играем не трагедию.

Я вполне доволен собой. Я сумел передать суть играемой мною роли – холодного профессионала, антагониста, который точно знает, чего хочет, и если надо, то убивает. Никто даже не пытается тянуть время – после Бугстадвейен они попросту не смеют. И поэтому на те две минуты – сто двадцать секунд, – которые я сам себе отпустил, я – Бог. Иллюзия срабатывает. Миллион одежек под комбинезоном, двойные стельки, цветные контактные линзы, заученные движения.

Я выключаю компьютер, и в комнате становится темно. Снаружи доносится лишь обычный городской шум. Сегодня я встречался с Принцем. Странный тип. При общении с ним возникает двойственное чувство, как при виде египетского бегунка – крохотной птички, клюющей остатки пищи, застрявшие в зубах у крокодила. Он сказал, что у него все под контролем, у отдела грабежей и разбойных нападений по-прежнему нет никаких улик. Он получил свою долю, а я – тот еврейский пистолет, что он обещал мне достать.

Вероятно, мне бы следовало радоваться, однако ничто уже не может сделать меня прежним.

Потом я позвонил из телефона-автомата в Полицейское управление, однако они не хотели ничего говорить, пока я не представился родственником. Тогда они сказали, что это было самоубийство, Анна сама в себя выстрелила. Дело прекращено. Едва успев повесить трубку, я расхохотался.

Часть II

Глава 12

Смерть по собственному желанию

– Альбер Камю называл самоубийство единственной по-настоящему серьезной философской проблемой, – сказал Эуне, настороженно поглядывая на серое небо над Бугстадвейен. – Поскольку решение, достойна ли жизнь того, чтобы ее прожить, или же нет, затрагивает основной вопрос философии. Все прочие – о трех мировых измерениях, о девяти или двенадцати категориях духа – возникли гораздо позже.

Харри неопределенно хмыкнул.

– Многие из моих коллег занимаются изучением причин, по которым люди совершают самоубийства. Знаешь, к какому выводу они пришли, что считают наиболее типичной причиной?

– Я как раз и надеялся, что ты поможешь мне найти ответ на этот вопрос. – Харри приходилось отчаянно лавировать на узком тротуаре, уворачиваясь от прохожих, чтобы держаться рядом с толстяком психологом.

– Просто они не желают жить дальше, – торжественно изрек Эуне.

– Звучит так, будто за это можно Нобелевскую премию давать.

Харри созвонился с Эуне накануне вечером и договорился зайти за ним в его кабинет на Спурвейс-гате в девять. Когда они проходили мимо злосчастного филиала банка «Нордеа», Харри обратил внимание, что на противоположной стороне улицы перед магазинчиком «Севен-элевен» стоит все тот же зеленый мусорный контейнер.

– Зачастую мы забываем, что решение о самоубийстве сплошь и рядом принимают здравомыслящие люди, которые просто-напросто считают, что им уже нечего ждать от жизни, – продолжал Эуне. – К примеру, старики, потерявшие спутника жизни либо внезапно почувствовавшие, что здоровье их пошатнулось.

– Эта женщина была молода и здорова. О каких же рациональных причинах может идти речь в ее случае?

– Прежде всего следует определиться, что именно считать рациональным. Если кто-либо, полностью отчаявшись, решает покончить со своей болью, лишив себя жизни, можно предположить, что он поступает вполне обдуманно. С другой стороны, трудно считать самоубийство рациональным поступком, если оно совершено человеком, понемногу выходящим из депрессии, за счет чего у него и появляются силы на совершение каких-то активных действий, к коим можно отнести и самоубийство.

– А может самоубийство произойти абсолютно спонтанно?

– Разумеется, может. Однако, как правило, ему предшествуют попытки покончить с собой, в особенности это касается женщин. В США на одно женское самоубийство приходится десять, так сказать, суицидальных попыток.

– Так сказать?

– Когда принимают пять таблеток снотворного, это уже вполне серьезный крик о помощи. Но я бы не назвал это попыткой самоубийства, коль скоро на столике остается пузырек с тем же лекарством, опорожненный лишь наполовину.

– В нашем случае речь идет об огнестреле.

– Стало быть, мужской способ.

– Мужской?

– Одна из причин, по которым попытки самоубийства у мужчин чаще бывают успешными, заключается в том, что они предпочитают способы более опасные и бесповоротные, чем женщины. Огнестрельное оружие и высотные здания, а не порезанные вены и пригоршня пилюль. Когда стреляется женщина, это скорее необычно.

– Подозрительно необычно?

Эуне кинул быстрый взгляд на Харри:

– У тебя есть основания считать, что это было не самоубийство?

Харри покачал головой:

– Просто я хочу полной определенности. Нам сейчас направо, ее квартира – чуть дальше по этой улице.

– Соргенфри-гате?[16] – Эуне хихикнул и вновь опасливо покосился на затянутое грозными тучами небо. – Ну да, конечно.

– Что ты имеешь в виду?

– «Sans souci». «Без печалей». Так назывался дворец гаитянского короля Кристофа, который покончил с собой, когда французы взяли его в плен. Ну знаешь, того, что развернул пушки стволами в небо и приказал стрелять, чтобы отомстить за себя Господу.

– А-а…

– А знаешь, что писатель Ула Бауэр сказал как-то об этой улице? «Я даже попробовал переехать на Соргенфри-гате, но и это не помогло». – Эуне расхохотался так, что его двойной подбородок смешно затрясся.

У подъезда их поджидал Халворсен.

– По дороге из Управления я встретил Бьярне Мёллера, – сказал он. – Мне показалось, он считает это дело до конца расследованным и закрытым.

– Нужно еще раз все осмотреть, чтобы устранить последние неясности, – отозвался Харри, открывая подъезд взятым у электрика ключом.

С предыдущего вечера в квартире ничего не изменилось, только ленту, натянутую полицейскими поперек входной двери, сняли, а труп увезли. Они прошли в спальню. В царящем там полумраке на темном фоне огромной кровати белым пятном выделялись простыни.

– И что мы будем искать? – поинтересовался Халворсен у Харри, раздвигавшего тяжелые гардины, которыми были занавешены окна.

– Запасной ключ от входной двери, – сказал Харри.

– Зачем?