Читать книгу "Харбин - Алексей Воронков"

…Есть тут, видимо, свои «коридоры» на границе и у сотрудников Амурского управления ОГПУ, в противном случае Болохову нужно будет что-то думать… Но первоначально он должен будет войти в доверие к местным художникам. Еще там, на Лубянке, когда они с начальником Иностранного отдела ОГПУ Артузовым готовили операцию, было решено действовать именно через этих людей. У них высокий авторитет в зарубежных богемных кругах, поэтому любая весточка, которую Болохов доставит от них в Харбин, станет для него лучшей рекомендацией. Надо надеяться, что это поможет ему установить доверительные отношения с беглыми художниками, чья судьба давно уже решена в высоких московских кабинетах. А главное, это даст возможность сблизиться с членами харбинского отделения «Русского общевоинского союза», которые слывут людьми крайне недоверчивыми и осмотрительными, о чем свидетельствует созданная ими служба безопасности, в чью задачу входит выявлять и уничтожать всех врагов организации.

О, если бы не эти, черт бы их побрал, беглые художники! Болохову не пришлось бы сейчас решать все эти проблемы, потому как в Маньчжурию он мог бы попасть вполне легальным путем. Во-первых, через Шанхай или Дальний, добравшись туда морем, а можно и по КВЖД через станцию Забайкальскую или приморское Гродеково. Харбин слыл одним из развитых административных центров Китайской Восточной железной дороги с крупной российской, в том числе советской, колонией, и для граждан СССР выезд туда был достаточно свободным, особенно для тех, у кого на родине оставались родные и близкие. Однако всякий, кто прибывал в Харбин легально, вызывал у эмигрантов определенное подозрение. Другое дело, если ты перебежчик. Тут уже к тебе больше доверия. Хотя и тогда находились спецслужбы, которые проверяли всю твою подноготную. Оставалось только надеяться, что никто из харбинцев не признает в нем бывшего сотрудника Госполитохраны. Но, скорее всего, об этом ему беспокоиться не следовало, ведь все свидетели его прошлой жизни были в свое время расстреляны или давно уже сгнили в тюрьме. Что же касается нынешней роли Болохова в революции, то здесь ему беспокоиться нечего: он был настолько засекречен, что даже родная матушка не знала, чем он занимается.

…Выйдя из вагона, Болохов осмотрелся. В сгустившихся сумерках на него подслеповато глядели похожие на бойницы причудливые окна такого же причудливого по форме приземистого здания вокзала с затейливыми башенками наверху. Думал, вот сейчас появятся его коллеги из местного управления ОГПУ и под покровом ночи доставят его к месту ночлега, но не тут-то было. Позже перед ним извинятся, заявив, что они ждали его только на следующий день. Но от этого Болохову легче не стало. Не дождавшись встречающих, он решил самостоятельно добираться до места. Благо, ему известно было название улицы, где находилось управление. Потоптавшись немного на перроне, он отправился на привокзальную площадь. Там Александр сел в первый попавшийся автобус, чем-то смахивавший на большой башмак, и тот повез его по Садовой улице к центру города. На углу Кооперативной он сошел и, сориентировавшись, отправился на Благовещенскую. Оглядевшись и увидев стоящее в центре квартала солидное кирпичное здание с лепниной по фасаду, решил, что это и есть бывший торговый дом купца Кувшинова, где теперь располагалось управление ОГПУ. В дверь он не сунулся – зашел с тыльной стороны здания и постучал в ворота. На стук вышел человек в форме, которого он попросил срочно связаться с начальством и сообщить о прибытии «товарища Назарова» из Москвы. Это был его оперативный псевдоним, который в связи с особой секретностью операции знали в управлении только двое – начальник и его заместитель.

2

– Дел, товарищ Назаров, на нас навалилось – не разгребешь! – угощая в своем кабинете Болохова ужином, жаловался начальник управления Иван Карпович Метелкин, невысокий подвижный человек в хэбэшной форме с двумя «шпалами» в петлицах и орденом Красного Знамени на левой стороне груди. – Сами знаете, неспокойно у нас на границе, оттого и находимся постоянно на полуказарменном положении. Тут и белокитайцы на нас зуб точат – КВЖД-то лакомый кусочек для них! – ну и, конечно, японцы… Мы их лазутчиков ловить не успеваем… Хотя не отыскалась та борзая, которая всех зайцев выловит, – усмехнулся он. – Бывает, приловится собака, устанет – и все, и язык высунет…

– Но вы-то, надеюсь, не приловились тут еще? – спросил Болохов Метелкина.

Тот покачал головой.

– Что вы, товарищ Назаров!.. Я честохвалитца не люблю, но скажу так: люди мы алошные до работы… Не хухлы-мухлы, а мухлы-хухлы. – Он простецки улыбнулся. – Хотя работать все трудней становится. Китайцы ладно, с ними вопросов особых нет, а вот япошки… Эти дошлые. Их на мякине не проведешь. Но мы пока справляемся… У нас и здесь хвостобоев хватает, которые на любого подозрительного донесут, и на той стороне свои люди есть, так что дело вроде идет…

Готовясь к операции, Болохов просмотрел сотни документов, предоставленных ему Иностранным отделом ОГПУ, поэтому был в курсе всего, что происходило на советско-китайской границе. Собственно, невооруженным глазом было видно, что военно-политическая обстановка на дальневосточных рубежах крайне обострилась. По тому, как китайцы начали интенсивно подтягивать свои силы к Харбину, Цицикару и другим городам, находившимся на территориях, прилегающих к КВЖД, стало понятно, что они что-то затевают.

А все началось двумя годами раньше. 28 февраля 1927 года в Нанкине китайцы захватили пароход Совторгфлота «Память Ленина». 6 апреля того же года отряд вооруженных китайцев ворвался на территорию советского полпредства в Пекине и устроил разгром, арестовав при этом пятнадцать советских граждан. В этот же день были совершены подобные провокации в Шанхае и Тяньцзине.

1927 год вообще оказался для СССР крайне тяжелым. 12 мая в Лондоне было совершено нападение на помещение Всероссийского кооперативного акционерного общества «Аркос» и торгпредство, а следом Англия порвала дипломатические отношения с Советским Союзом. 7 июня в Варшаве белогвардейцем был убит полпред Войков.

13 декабря в Кантоне были арестованы сотрудники советского консульства Хассис, Макаров, Уколов, Иванов и Попов. 14 декабря их водили по городу связанными колючей проволокой и затем зверски убили. 15 декабря китайцы совершили налет на советское консульство в Ханькоу…

Не было сомнения, что все эти провокации осуществлялись по прямому указанию ведущих держав, не смирившихся с победой социалистической революции в России, с целью обострить отношения с СССР. Особая ставка при этом делалась на белогвардейскую эмиграцию, вожди которой, по данным советской разведки, играли не последнюю роль в подготовке войны с Советским Союзом. Под их началом были сотни тысяч белогвардейцев, осевших в Маньчжурии и Китае. Шпионско-диверсионные организации, финансируемые ведущими странами Европы, а также Америкой и Японией, вели подрывную работу на территории СССР, готовили антисоветские мятежи. Большая роль в подготовке к войне отводилась Китаю, который стал местом сплетения интересов крупных держав и удобным плацдармом для нападения на советский Дальний Восток.

В ответ на эти действия войска Особой дальневосточной армии РККА были срочно приведены в полную боевую готовность. Более того, заглядывая в будущее, Москва приняла решение о создании на востоке страны мощного военно-экономического потенциала.