Читать книгу "Высшие кадры Красной Армии. 1917-1921 гг. - Сергей Войтиков"

Однако решение ЦК ПЛСР внесло свои коррективы в замыслы Я.М. Свердлова. Теперь к делу обороны было необходимо привлечь левых эсеров – вместо планируемых пяти человек в состав комитета вошло 15 (дать эсерам равное с большевиками представительство в комитете было невыгодно последним). Очевидно, определенную роль в этом сыграла позиция председателя Петросовета Г.Е. Зиновьева, с которым Я.М. Свердлов вступил в соглашение[260]. Первоначальный состав комитета свидетельствует о желании привлечь все общественные силы для противостояния надвигающейся оккупации и возможной потере власти[261].

Итак, в комитет, созданный в итоге не при ВЦИКе, а при Петросовете, вошли – 10 большевиков (председатель Петросовета Г.Е. Зиновьев, член Президиума Петросовета и ВЦИК М.М. Лашевич, М.П. Ефремов, С.А. Митрофанов, Н.П. Комаров (Ф. Собинов), председатель ВЦИК Я.М. Свердлов, левый коммунист М.М. Володарский, один из первых большевиков Петросовета П.А. Залуцкий, Трубачев[262], А.Г. Васильев) и 5 левых эсеров (Я.М. Фишман, М.А. Левин и др.)[263]. Как видим, в первоначальном составе Комитета революционной обороны нет руководителей военного ведомства. Почему? – ответ на этот вопрос можно найти в действиях Наркомвоена.

В тот же день (21 февраля 1918 г.) члены коллегии Наркомвоена Н.В. Крыленко, Н.И. Подвойский, Э.М. Склянский подписали приказ наркомата о создании специального органа для перевода г. Петрограда на осадное положение – Чрезвычайного штаба Петроградского ВО (далее – ЧШ ПгВО), в составе большевиков В.Д. Бонч-Бруевича, В.Н. Васильевского, К.С. Еремеева, М.М. Лашевича, И.И. Юренева и представителя Наркомвоен в Чрезвычайном штабе К.А. Мехоношина. Чрезвычайный штаб должен был «решительно прекратить все выступления преступности»; «беспощадно подавлять малейшие выступления контрреволюционных сил»; «отдавать все распоряжения по учету и распределению продовольствия»; мобилизовать для защиты все трудовое население и необходимое для защиты «движимое или недвижимое имущество». Таким образом, в задачи ЧШ ПгВО входила борьба не только с внешним, но и с внутренним врагом. Причем второе направление было приоритетным, доказательством чему служит приказ ЧШ ПгВО № 1 от 22 февраля, которым Петроградский ВО переводился на осадное положение, а главное – вводился расстрел за уголовные преступления, контрреволюционную агитацию и шпионаж[264].

Из этого следует, что созданный ЧШ ПгВО по ряду выполняемых задач был параллельным Комитету революционной обороны органом. С учетом этого Комитет революционной обороны принимает 22 февраля решение – ввести в состав комитета всех членов Чрезвычайного штаба (и К.А. Мехоношин)[265], а кроме них – 5 представителей ВЦИК и по 2 представителя от Петроградских комитетов РСДРП(б) и ПЛСР[266].

Очевидно, что в таком составе комитет не мог обеспечить оперативное решение стоявших перед ним задач. Поэтому 25 февраля из состава комитета было выделено бюро. В бюро вошли: председатель ВЦИК Я.М. Свердлов (который и будет председательствовать на заседаниях комитета), председатель Петросовета Г.Е. Зиновьев, 3 члена коллегии Наркомвоена (Н.В. Крыленко, К.А. Мехоношин, Н.И. Подвойский) и командующий Петроградским ВО (К.С. Еремеев)[267], 3 «левых коммуниста» (М.С. Урицкий, С.В. Косиор, В.М. Смирнов), 2 лидера и один видный деятель ПЛСР (М.А. Спиридонова, Я.М. Фишман, М.А. Левин), а также один военный специалист (начальник штаба Верховного главнокомандующего Генштаба генерал-лейтенант М.Д. Бонч-Бруевич)[268]. Итого, в бюро комитета вошли, помимо одного военного специалиста, представители трех партийных группировок – двух большевистских фракций («левых коммунистов» и условно «большевиков-ленинцев») и одной левоэсеровской. С одной стороны, комитет отвечал требованиям коллегиальности и межпартийности, с другой – оба фактора означали постоянную угрозу раскола в бюро комитета, способную уничтожить этот орган.