Читать книгу "Ленин. Самая правдивая биография Ильича - Александр Клинге"

Ленин играет в шахматы в гостях у Горького на Капри.

Ничто человеческое ему не чуждо

Отношения Горького и Ленина были сложными. Впоследствии, после смерти Ильича, «великий пролетарский писатель» напишет о нем большой и хвалебный роман. Но в те годы позиция Горького была не столь однозначна. Он симпатизировал большевикам, но в их лидере ему многое не нравилось. Горький за глаза обвинял Ленина в тщеславии, в стремлении оказаться лучшим марксистом, чем сам Маркс. Ему не нравилась жесткая манера, в которой Ильич обычно вел полемику со своими противниками. Тем не менее отношения с Лениным он не разрывал, и в 1910 году Ильич снова отдыхал у него на Капри.

После отдыха на Капри Ленин поехал в Лондон. Здесь он много работал в библиотеке Британского музея, знакомясь с трудами современных философов. Потом вернулся в Швейцарию. Постепенно жизнь в Женеве входила в привычную колею. Ленин много общался со своей сестрой Марией, которая также являлась активной участницей большевистской деятельности. По выходным они часто выезжали на велосипедные прогулки.

Как всегда, в этот период своей жизни Ленин много читал. У него были достаточно обширные литературные пристрастия. Крупская вспоминала: «Ни в какой мере нельзя по цитатам и частоте их употребления определять, какие произведения и какие писатели были любимыми писателями Ильича. Характер цитат определяется характером его статей – боевые, публицистические. По натуре, несмотря на величайшую трезвость мысли, Ильич был очень большой лирик, очень любил стихи пафосные, лирические, только об этом он не писал, конечно». Ленин очень любил русскую классическую литературу. К числу его любимых авторов относились Пушкин, Крылов, Салтыков-Щедрин. Читал он и немецких, и французских писателей. Великолепно знал Гете, Гюго, Мольера и часто использовал созданные ими литературные образы в своих статьях на злобу дня. Один из его соратников вспоминал: «Никто, между прочим, не представлял себе Ильича как большого любителя поэзии, и именно поэзии классической, немножко отдающей стариной. Он всегда был не прочь в очень редкие минуты своего отдыха заглянуть в какой-нибудь томик Шекспира, Шиллера, Байрона, Пушкина и даже таких менее крупных поэтов, как Баратынский или Тютчев. Даже, если не ошибаюсь, Тютчев пользовался его преимущественным расположением».

В декабре 1908 года руководство Большевистского центра приняло решение перенести свою деятельность из Женевы в Париж. Ленин выступал против, но, как это часто бывало, подчинился общему решению. Французская столица ему никогда не нравилась; «скверная дыра» – так характеризовал он город, считавшийся одним из красивейших в Европе.

В Париж прибыли вчетвером – Ленин, Крупская, мать Надежды и сестра Владимира Мария. Спустя некоторое время наняли домработницу. Елизавета Васильевна по состоянию здоровья уже не могла полноценно работать по хозяйству, а из Надежды Константиновны домохозяйка была откровенно плохая. Она не любила и не умела готовить.

Ленин практически каждый день ездил во французскую Национальную библиотеку, работал с литературой. Раз с революцией не удалось, считал он, можно посвятить время фундаментальным философским работам. В 1909 году увидела свет объемистая книга «Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии». Ленин стремился выступить в роли наследника Маркса и Энгельса, ученого, способного развить марксистскую философию. Многие его произведения следующих лет были подчинены именно этой цели.

Пересказывать содержание этих произведений, думаю, нет нужды, тем более что для этого пришлось бы углубляться в область философских материй и выделять отдельную главу под очерк европейской философии Нового времени. Ленин писал для подготовленного читателя. Вопрос о том, насколько ему действительно удалось развить идеи Маркса, является спорным. Большинство исследователей сегодня склонны говорить об идеях Ленина как об одном из возможных путей развития марксизма. Именно в этот период начинает формироваться та система идей, которую впоследствии назовут ленинизмом.

Передвигался по Парижу Ильич на велосипеде. Своего «железного коня» он холил и лелеял, как настоящего. Каждые выходные он в обязательном порядке предпринимал велосипедную прогулку за город. Большевичка Лилина вспоминала: «Владимир Ильич работал шесть дней в неделю, не давая себе ни минуты отдыха. Зато один день в неделю (…) он отдыхал полностью. Мы тогда садились все четверо – Владимир Ильич, Надежда Константиновна, Зиновьев и я – на велосипеды и уезжали с 6 часов утра до 10–11 вечера за город. Условие, которое В.И. при этом ставил – ни слова о политике. В первый раз, когда мы поехали, мне казалось странным: о чем же мы будем говорить, если нельзя говорить о политике? Но оказалось, что с В.И. можно говорить о многом, не касаясь политики. В.И. был прекрасным велосипедистом».

Ленин очень расстроился, когда однажды велосипед был украден. Поиски ни к чему не привели, пришлось покупать новый. А в декабре 1909 года ехавшего на велосипеде Ленина сбил автомобиль. Травмы, к счастью, оказались не очень серьезными, а через суд удалось добиться от владельца автомобиля денежной компенсации. Тем не менее неприятный осадок остался. Положительно, Париж платил не любившему его Ленину взаимностью.

Не прекращались и политические споры. Ленину приходилось вести войну на два фронта – как против меньшевиков, так и против чересчур радикальных большевиков, требовавших отзыва большевистских депутатов из Государственной думы и немедленной подготовки вооруженного восстания. К числу последних принадлежал и Богданов, в недавнем прошлом близкий друг Ильича. Как это часто бывало, политические разногласия привели к крушению личных отношений. Принципиальная позиция Ленина стоила ему многих друзей.

Мария Ильинична в своих воспоминаниях отмечала способность Ленина ставить интересы дела выше личных отношений – и в плохом, и в хорошем смысле. «У Владимира Ильича была феноменальная выдержка. И он очень хорошо знал, как спрятать и не показывать своего отношения к людям, когда чувствовал, что это по тем или иным причинам более разумно. (…) Тем более он сдерживал себя в отношениях с товарищами, с которыми сводила его работа. Дело всегда стояло у него на первом месте; он знал, как подчинить личное делу, и этот личный элемент никогда не выставлялся и не был у него на первом месте».

Разумеется, все относительно; сдержанность Ленина не мешала ему горячо спорить с товарищами, употребляя порой достаточно резкие слова. Впоследствии это давало некоторым историкам основания строить предположения относительно «ссоры» Ленина с тем или иным сподвижником. На самом деле, жесткая дискуссия сама по себе еще не означала ссоры; в среде большевиков считалось добродетелью говорить прямо то, что думаешь, не скрывая своего мнения за кружевом дипломатических формулировок. Однажды Ленин заявил товарищу по партии: «До сих пор я думал, что имею дело со взрослым человеком, а теперь смотрю на вас и не знаю: не дитя ли вы или по ряду соображений ради моральности хотите казаться дитятей. Вас, видите ли, тошнит, что в партии не господствует тон, принятый в институте благородных девиц. Это старые песни тех, кто из борцов-революционеров желает сделать мокрых куриц. Боже упаси, не заденьте каким-нибудь словом Ивана Ивановича. Храни вас Бог – не вздумайте обидеть Петра Петровича. Спорьте друг с другом только с реверансами. Если бы социал-демократия (…) применяла беззубые, никого не задевающие слова, она была бы похожа на меланхолических пасторов, произносящих по воскресеньям никому не нужные проповеди». Другому сподвижнику он заявил: «Меня раздражает ваш дипломатический или, вернее, парламентский тон! Говорите же, ругайтесь, возражайте!»