Читать книгу "Разбитая ваза - Надежда Майская"

Остается Катька.

Ерунда! Катька слишком бесхитростна, слишком наивна, какой из нее мститель. Да и интерес отсутствует. Какой у нее может быть интерес? Зависть? Глупости! Надо нанять исполнителей, после с ними расплатиться. Чем, если у нее денег на нормальные башмаки нет?

Может, она влюблена в меня и мечтает затащить к себе, хотя бы на время ремонта? Влюблена настолько тайно, что я ни разу не ощутил ее интереса к себе и даже чувствовал некую досаду, что Катька смотрит на меня, как на брата, совершенно не замечая во мне мужчину?

Почему он из травмы повез ее к себе? Ждал звонка из Лондона! Папа так и не позвонил, а он, ухаживая за Катькой, забыл о звонке.

Надо звонить немедленно.

Вдруг до папы стороной дойдут слухи о взрыве, будет беспокоиться. Стасу звонила Марго и проинформировала, что у Майкла, как она звала папу, был инфаркт. Стас хотел приехать, но она не позволила, Майклу волноваться нельзя, пусть даже от радости. Потом жизнь закрутила, папа стал вновь бодрым, приступил к работе, а Стас и думать забыл о перенесенном отцом инфаркте. Папе нынче исполняется шестьдесят. Совсем еще нестарый, даже по нашим меркам, а за рубежом, тем более.

— Папа?

— Стас, рад тебя слышать.

— Папа, извини, что раньше не позвонил, закрутился. Как ты себя чувствуешь? Как Марго, Каролина?

— Все отлично, сын, не беспокойся. Что нового у тебя?

— Сделал отличный ремонт второго этажа, купил новый джип. Черный. «Гранд чероки». Почему у тебя такой голос, папа? Ты болен? — Стас встревожился, папа говорил вяло, как-то нехотя, словно сквозь сон, но у них там еще только начало восьмого.

— Нет, не волнуйся, мне вкололи успокоительное, чувствую себя хорошо, но как зомби. Джип значит купил? Почему черный?

— Белый слишком часто надо мыть, — легкомысленно отозвался Стас, стараясь скрыть тревогу. — Папа, может мне приехать?

— Приезжай, я надеялся, что ты приедешь на юбилей, но, боюсь, юбилея не будет, что-то последнее время утомляют меня мероприятия. Приезжай, сын, как сможешь, я дождусь тебя.

— Я вылетаю завтра, виза открыта, жди.

— Центр на кого оставишь?

— Римма вместо меня управится.

— Жду с нетерпением.

Стас нажал «отбой». Папа говорил, как будто хотел попрощаться. «Не накручивай себя, приедешь и все прояснишь. Что это ты?» Однако беспокойство только усилилось.

Было довольно поздно, тем не менее Агапов позвонил Римме, его официальному заму, преданной поклоннице и ученице Агапова-старшего, объяснил ситуацию, проинструктировал по поводу строителей и отключился.

Ночь он почти не спал, торопя утро.

В кармане, где лежала трубка, ощущалась вибрация.

— Слушаю?

— Почему вы тянете? Утром клиент уедет, этого допустить нельзя.

— Я его потерял. Он не ночует дома.

— У вас остался один шанс, дорога в аэропорт. Он вылетает в Лондон. Вы должны успеть. У него черный джип. Вот все, что могу подсказать.

— И на том спасибо, лицо его я знаю.

Мужчина повесил трубку. Времени мало, надо срочно просмотреть участок и успеть подготовить встречу. Деньги обещаны немалые, в случае провала придется делать ноги, клиент слишком серьезный. Заговоренный какой-то оказался объект. Взрывчатка сработала, а объект не вышел, хотя каждый шаг его известен, две недели был под наблюдением. Клиент торопил.

Мужчина завел «Ниву» и поехал в сторону аэропорта. Он никогда не задумывался, почему хотят убрать того или иного человека, он выполнял свою работу, и проколов не было.

«Пора на пенсию», — подумал он, — «последнее дело сделаю и все».

Глава 9. Выстрелы

Семен растерялся. Он осторожно обнимал Катерину одной рукой, второй гладил ее по голове и молча ждал, когда ее рыдания прекратятся.

Честно говоря, он ожидал другой встречи. Думал, она станет кричать, а она пристроилась у него на груди, поливая слезами куртку. Семен бывал в переделках, ловил нарушителей границы, в него стреляли, но он не терял хладнокровия, а тут, стоя в малюсенькой прихожей, готов был взвыть, лишь бы остановить бурные рыдания девушки.

Вскоре они стали стихать сами. Он перевел дух.

Катерина извинилась, предложила ему пройти, а сама шмыгнула в ванну.

Семен снял обувь, куртку, прошел в кухню и привычно поставил чайник. Катерина вышла немного сконфуженная, с покрасневшим носом, но улыбалась.

— Я тут без вас решил похозяйничать, вы не против?

— Ради бога! Можете даже суп сварить, вы же всегда поступаете по-своему. Захотели поставить дверь, поставили.

— Это не я, — твердо сказал Семен. Он уже и сам начинал верить, что к двери не имеет отношения, так часто пришлось ему отрицать свою причастность.

— Тогда кто? — с вызовом спросила Катерина. Она чувствовала себя неловко из-за истерики, поэтому выбрала агрессивный тон.

— Не имею представления, — пожал плечами Семен и аккуратно уселся на табуретку. Та взвизгнула. Семен и Катерина напряженно замерли, но поскольку табуретка больше не возражала, Семен продолжил. — А что вам сказали, когда устанавливали дверь?

— Про какую-то рекламную акцию плели, что я, якобы, выиграла. Почему я? Почему не старики — соседи? И, главное, на следующий день после вашего ухода!

— Катерина, почему вы не верите, что вам выпал счастливый билет?

— Потому что я ни-ког-да не вы-иг-ры-ваю! — отчеканила Катерина по слогам.

— Все бывает когда-то впервые, — пожал плечами Семен, — моя мама тоже никогда не выигрывала, а год назад участвовала в игре «Поле чудес», выиграла главный приз.

— Правда? — восхитилась Катерина. У нее заблестели глаза от любопытства. — Вы не врете? А что она выиграла?

— Стиральную машинку. Автомат. Там даже рекламная штучка приклеена. Мама теперь жалуется, что ей заняться нечем, но это она так шутит.

— Как здорово! Я почему-то не верила, что такое возможно.

— Возможно, честное слово. Чайник закипел. Вы нальете или мне все сделать.

— Лучше я сама, вы сидите, — метнулась Катерина, опасливо глядя на табуретку. Семен усмехнулся.

Катерина увидела, что он все понял, покраснела, а потом рассмеялась.

— Ладно, не будем разводить церемонии, понятно, что вы слишком много места занимаете, но мне нравится, что не страдаете от этого. У меня самой множество комплексов, поэтому я обостренно чувствую, когда человеку неловко. И завидую тем, кто умеет принимать жизнь, как есть, не выдумывая себе проблем. Я сама не умею так, вечно сомнения лезут в голову. Устала, ей-богу.

— Думаю, это пройдет. С возрастом все проходит.