Читать книгу "Время всегда хорошее - Евгения Пастернак"

Мне впервые в жизни захотелось, чтобы лето никогда не приходило.

Оля, 1980 год

После собрания, когда Васса величаво покинула кабинет, в классе начался просто дурдом. Кто-то хватал меня за руки и говорил:

— Ну ты даешь! Против Вассы пошла!

Иру взяла в оборот Танечка и долго ее отчитывала. После чего Ирка подошла к парте надутая, схватила свой портфель и направилась к двери.

— Ты куда? — спросила я.

Ирка, конечно болтушка, но я уже привыкла, что мы ходим домой вместе.

— Домой! — отрезала Ира. — Мне из-за тебя знаешь как влетело! Танечка мне доверила шефство над тобой, а ты меня так подвела! А еще подруга называется!

Ирка ушла.

Меня опять принялись хватать за руки, и в этой круговерти я не заметила, куда делся Женя. Вот он был только что возле доски, и вдруг исчез. Только его пионерский галстук остался лежать на учительском столе.

Вокруг этого галстука стояли несколько девочек. И смотрели они на него, как на дохлую ядовитую змею, со смесью ужаса и брезгливости. А меня просто накрыло чувство несправедливости происходящего.

Да кто они такие, чтоб его судить! Да какое им дело, верит ли его бабушка в бога! У нас в школе в кого только не верят, и никому до этого дела нет!

Я схватила Женин галстук, девчонки завизжали, как будто он на самом деле мог меня укусить. Ну дуры, блондинки с бантиками! Смотрят на меня как на безумную, а сами собственной головой подумать не могут. Только и умеют правила заучивать и повторять их под диктовку!

Я запихнула Женин галстук в карман и выскочила из класса.

Собственно, я понятия не имела, зачем взяла этот галстук. И совершенно не знала, что я буду делать дальше.

Я вылетела на улицу, огляделась. Впервые с момента моего появления в этом времени я осталась одна. Никто мне не подсказывал, но зато и никто надо мной не висел, никто не болтал без умолку. Наконец-то у меня появилась возможность подумать.

Я поправила на плече сумку и потихоньку пошла к дому. Забавно смотреть по сторонам! Вон мальчишки не дошли из школы домой и катаются на качелях. Что ж в этом такого интересного? Сумки рядом в пыли валяются. Вон девчонки стоят, шушукаются. В школе не наговорились… Малышни-младшеклассников на улице просто куча. Конечно, чего им всем домой спешить, дома делать нечего — ни телека, ни компа. Вот и бегают во дворе, бедненькие.

И все же, как мне вернуться домой, к себе домой? Женин галстук я держала в кармане, и он жег мне пальцы. Что-то зудело внутри — это ключ, это подсказка, я что-то должна сделать…

И тут Женя свалился на меня с неба. Я от ужаса даже заорать не успела.

— Ты че-че-е-чего па-па-падаешь? — спросила я.

— Я прыгаю, а не падаю, — буркнул Женя.

Я посмотрела вверх. Оказывается, мы стояли под большой раскидистой грушей. И там кроме Жени еще весь наш класс можно было б разместить.

— Ух какое дерево! — вырвалось у меня.

— А ты что, раньше не видела? — снисходительно спросил Женя.

— Нет… — ответила я.

И правда, не видела. Здесь мне не до того было, а до моего времени эта груша не дожила, к сожалению.

— А я сидел тут, а потом смотрю — ты идешь, — Женя говорил со мной, но смотрел при этом в землю, — и я подумал, что надо сказать тебе… сказать, что ты глупость сделала сегодня. А если б Васса и тебя исключила?

— Ну и исключила б, — я пожала плечами, мне действительно было абсолютно все равно. — Я тебе галстук принесла.

— Зачем он мне теперь…

— Он твой! — сказала я твердо.

Витя, 2018 год

На втором уроке — истории — произошло замечательное событие. Диму-Ястреба вызвали к доске, и он выдал целый параграф про Древнюю Грецию, как по писаному!

Ну, может быть, не совсем как по писаному, но все равно очень бойко. Всего пару раз запнулся. У меня сразу сердце останавливалось, когда я понимал, что Ястреб не может подобрать слово. Но он очень быстро вспоминал, что говорить, и мое сердце начинало биться почти в нормальном темпе. Разве что немного быстрее обычного. Честное слово, за себя я никогда так не переживал!

Историк Диму похвалил, но поставил всего лишь восьмерку. По-моему, несправедливо! Там девятка была, как минимум. Когда Ястреб шел к своему месту, я заметил, что он даже вспотел от усердия. Весь класс смотрел на него с тихой ненавистью, как пару дней назад на меня.

Нет, не весь — мы со Снежаной-Сушкой за Ястреба радовались.

«Респект, — написала мне она сразу же после Диминого триуфа. — Ты суперский учитель!»

«Фигня вопрос, — ответил я. — Это Ястреба заслуга!»

Но все равно было очень приятно.

Сушка так вдохновилась примером Димы, что на русском совершила беспримерный подвиг. Когда русица задала риторический вопрос: «Кто пойдет к доске?» — и уже полезла в журнал, чтобы кого-нибудь вызвать, Снежана неожиданно выбросила руку вверх.

— Кравчук? — удивилась русица. — Ну… Давай, раз ты такая смелая.

Сушка рывком поднялась из-за парты и бросилась к доске. Наверное, боялась, что смелость выветрится.

— Вы должны были выучить… — начала училка, но Снежана не дала ей договорить.

— «Унылая пора! — выпалила она, как будто в чем-то обвиняла русицу. — Очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса!»

Училка даже отодвинулась подальше от Сушки, которая то ли стих читала, то ли поднимала солдат в атаку под пулеметным огнем. Весь класс от комиков оторвался — так энергично Сушка произносила бессмертные строки великого поэта. Я уже был готов пережить второй за день триумф, но на строке «И редкий солнца луч, и первые морозы» Снежану вдруг заклинило.

Она трижды начинала строку, но до «морозов» добраться не могла. То на «солнце» споткнется, то на «луче».

— И отдаленные седой зимы угрозы, — завершила русица.

Сушка отпустила голову и, кажется, была готова разреветься. Хотя вряд ли. Насколько я успел ее узнать, реветь Сушка не умела. Скорее уж сломать что-нибудь. Или рявкнуть на учительницу.

Но рявкать не пришлось.

— В целом на шестерочку, — задумчиво сказала русица. — Плюс балл за отвагу. Итого семь. Садись.

Снежана юркнула за свою парту, как хорек в норку. Руки у нее ходили ходуном, но она нашла в себе силы победно улыбнуться.

Оля, 1980 год

На следующий день Женя пришел в школу без галстука. Некоторые шарахались от него, как от чумного, в коридоре школы на него показывали пальцем. Быстро же тут слухи распространяются, а ведь они языком трепят, а не объяву пишут. Это ж сколько говорить нужно! Как у них язык не отваливается?