Читать книгу "Созданные для любви - Евгения Перова"

Но удержалась.

А кольцо мы потеряли в пылу страстей. Перерыли всю постель, исследовали ковры, шарили под кроватью, Джуниор даже перетряхнул мою сумочку, подозревая меня в розыгрыше, а я в ответ сказала, что он, наверно, сам спрятал кольцо, потому что пожалел потраченных денег. В общем, наше судьбоносное расставание получилось каким-то скомканным. Трагедии не вышло – все свелось к фарсу. А кольцо Джуниор случайно нашел через пару дней и прислал мне с курьером. Я тут же позвонила:

– Где оно было-то?

– Ты не поверишь! В цветочном горшке!

В его спальне и впрямь стоял большой керамический горшок, в котором росло какое-то дерево.

– Как кольцо могло оказаться в горшке?!

– Понятия не имею. Ну что, может, вернешься?

– Петь, перестань.

– Ладно, это была шутка. Прощай, Кошка! Береги себя.

– Ты тоже! Петь, я хотела сказать… Ты лучшее, что было у меня в жизни! Правда!

– Ну, еще не вечер. Пока.

– Пока…

Мы действительно расстались.

Через пару месяцев Петя женился. Сейчас его сыну полгода. А Трофим недавно скончался, все-таки успев немного понянчить внука. За все это время мы ни разу не виделись с Джуниором. Я оказалась в полной пустоте: все те, кто так рьяно набивался в друзья, растворились в пространстве. Впрочем, я была к этому готова. Первое время после расставания с Лыткиным я не помнила себя от счастья, что так легко отделалась! Я продала его голубую «Хонду» и купила другую машину – попроще, обычного серого цвета. Занялась собой: почистила перышки, пошила новые наряды, даже подстриглась и перекрасилась. Впервые я жила для себя, ни на кого не оглядываясь и ни о ком не заботясь. Несколько раз ездила в Москву – Танька приглашала меня на премьеры, знакомила с друзьями. Наметился даже небольшой романчик с одним актером, но… Нет, я так не могла: «Чай-кофе, потанцуем – пиво-водка, полежим!» Да и не слишком хотелось, честно говоря: не такой уж у меня огненный темперамент, чтобы бросаться в объятия первого встречного, пусть и такого симпатичного.

Зато я с новыми силами занялась Усадьбой: мы давно уже превратились в культурный центр: концерты, творческие вечера, праздники – и свадьбы с днями рождениями, конечно. А куда деваться: это был лишний доход, как и конно-спортивная школа, которой мы сдали одно из строений, некогда и правда бывшее конюшней, так что по аллеям парка теперь разъезжали всадники, прибавляя экзотики. У нас образовался кружок исторических реконструкций и танцев: летом они давали представление прямо в парке, а зимой танцевали свои менуэты и контрдансы на втором этаже под насмешливым взглядом Елены Петровны. Художественная школа проводила у нас пленэры, и я придумала два праздника, объединив живопись и поэзию: «Золотая Осень» и «Цветение яблонь» – что-то вроде японского обычая любоваться цветущей сакурой. Наш сад был ничуть не хуже – только представьте, как выглядит сотня яблонь в полном цвету! А аромат! Художники писали этюды, а динамики разносили по парку звуки классической музыки и голоса актеров, читавших Пушкина или Блока. А зимой мы расчищали пруд под каток и устраивали лыжные кроссы по периметру дальнего парка. Вокруг Усадьбы образовалось целое общество волонтеров, которые устраивали у нас субботники, помогали во время концертов и прочих мероприятий, занимались садом и цветниками. Собирать яблоки могли все желающие – для себя и для Дома малютки, который мы опекали вместе с монастырем. Наши волонтеры помогали и монахиням, а те, в свою очередь, обеспечивали нас по льготной цене своей знаменитой выпечкой.

Я не особенно задумывалась о будущем, увлеченная настоящим. А потом мы совершенно случайно встретились с Лыткиным – я приехала по делам в областной центр и как раз выходила из здания администрации, когда у тротуара остановился шикарный черный лимузин, а за ним джип с охраной. Из лимузина вылез Джуниор. Он изменился: похудел и как-то распрямился, что ли. А главное, совсем другим стал взгляд – надменным и суровым. Ну что ж, он теперь хозяин жизни.

– Здравствуй, Петя! Или тебя следует величать Петром Трофимовичем? Ты такой важный стал! С охраной ездишь!

Он усмехнулся, и вместо прежней ямочки на щеке появилась жесткая складка.

– Здравствуй. А вот ты не меняешься.

– Почему? Видишь, подстриглась!

– Я заметил. Тебе идет.

– Ну что, ты теперь у нас настоящий senior?

– Сеньор? – удивился он.

– Ну да, старший. Джуниор – младший, а…

– Я понял. Да, ты совсем не изменилась. Как живешь?

– Нормально. А ты?

– Приемлемо. Слышал, у вас опять кино будут снимать?

– Да, твой приятель, Павлик Кривцов. Сейчас ты, что ли, спонсируешь? На следующей неделе начинают.

– Нет, не я. Да и какой он мне приятель! Это скорее твой поклонник. Теперь можешь спокойно с ним замутить.

Я изумилась – что это? Ревность?! Не поздно ли ревновать меня к Павлику?

– С какой стати? Он мне вовсе не нравится. И потом, если я и решу с ним, как ты выражаешься, замутить, твоего разрешения мне не потребуется! Пока!

– А ты знаешь, что мы с ним на тебя поспорили? – сказал Джуниор мне в спину, и я, не веря своим ушам, вернулась:

– Что вы сделали?!

– Мы с ним на тебя поспорили. Кому первому ты дашь.

Джуниор смотрел на меня чуть ли не с ненавистью, а я не понимала, что чувствую: злость, оскорбление, обиду? Что за чушь – ну, поспорили два великовозрастных идиота! И потом, это так давно было. Я усмехнулась и сказала, глядя ему в глаза:

– Так что ж ты бесишься? Ты ведь победил.

И ушла. Но недалеко – Джуниор догнал меня и обнял:

– Ленка! Прости меня, Кошка! Я тебя увидел и так больно стало! Не выдержал, прости!

– Если ты хотел причинить боль и мне, то у тебя не получилось. Это просто смешно. А вы с ним – два придурка.

– Согласен!

Джуниор смотрел на меня с какой-то жадной нежностью и казался почти прежним.

– А что ты выиграл? – Мне стало вдруг интересно. Он страшно покраснел, но признался:

– Зажигалку!

– Что?!

– Ты не думай, это очень редкая зажигалка! Платиновая, с изображением Мэрилин Монро! Знаешь – работы Энди Уорхола! У меня такой не было… в коллекции… Ну, Лен!

Но я не выдержала и захохотала, уж очень смешно мне показалось, что меня приравняли к зажигалке – пусть даже и платиновой! С Мэрилин Монро! Джуниор не выдержал и тоже засмеялся, а потом попытался поцеловать меня, но я не далась:

– Перестань! Что скажет твоя жена, если узнает, что ее муж белым днем целуется посреди улицы с бывшей любовницей?

Джуниор отпустил меня и выпрямился, снова превратившись в «Петра Трофимовича». Кого-то он мне страшно напоминал…