Читать книгу "Memento. Книга перехода - Владимир Леви"

А ведь я все-таки номер первый – пионер-протестант. Автор идеи финального самообслуживания, первооткрыватель возможности стать собой путем отказа быть тем, что из тебя сделали, – первопроходец свободы сдохнуть. Я впервые в живом мире осмелился противопоставить несокрушимой мощи звериного насилия, непреходящему торжеству подлости – смерть, смерть по собственному решению и исполнению. С моего биологического идиотизма и началось так называемое человечество, а в нем эта, как ее… Вертикаль духа – да-да, летя вниз, я летел Вверх!.. Вслед за мной сонмы этих дурачков убивали себя, убивают и будут убивать дальше, будут тянуть за собой следующих и следующих, жуть безумная, да, но ведь именно суицидабельность, привнесенная мною в их генофонд, создала основу для будущей совести и самопожертвенного альтруизма. Распятый, возопивший к Гениалиссимусу «Боже, зачем ты меня оставил?» – он тоже с моей генетикой, тоже и влекся к смерти, и боялся ее…

Предтечей Смертию Смерть Поправшего, не ведая о том, был именно я, Верхний, ты этого отрицать не можешь. А сколько поубивалось вслед за ним, в подражание ему и во имя его, сколько мучеников, добровольных и недобровольных!.. Распятый знал, хоть отчасти, на что и зачем идет, и до самой грани необратимости, в отличие от Иуды, имел свободу выбора и выхода из своего положения. У меня же – тогдашнего, маломозглого забитого существа с первой искрой самосознания и достоинства, не было другого способа сохранить эту искру и передать потомкам, кроме как полететь из нашего вкусного жестокого поднебесья в смерть. Выбора не было, я и понятия не мог иметь ни о каком выборе. Откуда мне было знать, что моим беспарашютным полетом вниз головой зачинается племя нынешних планетовладельцев, что я и есть первый его выросток, тушкой которого удобрили почву будущего… а самым первым был мой малыш…

Скажи, Верхний, скажи по совести: разве я не заслуживаю хоть каких-нибудь льгот? По мне что угодно, хоть вечный лед, хоть вечный огонь, лишь бы вырваться из этой тягомотины. Поспрошай там по иерархиям, может, скоро уже другой порядок введут? Гениалиссимус не из тех, кто держится за старье!

Отчет второй

из истории недопроизошедших

Забавно и печально было наблюдать, как струится сквозь эволюционные потоки многоветвистая гроздь прагоминид. (Животных дочеловеческого ряда, из которого выделилась линия гоминид, предшественников человека. – ВЛ) Каких только не перебывало в отбракованных пробах! – и полукопытные, и четырехсердые, и перепончатопалые, и игловолосые, и лопаткожаберные, и плечеухие, и задоглазые, и с хоботообразными пенисоидами на носах, и с чем-то вроде отдельного мозга в каждой из лап.

Огромный горилла из моего тарзанского альбома для Тани

Попытались запустить три линии макрочелов. Самые большие не уступали размерами солиднейшим из динозавров. Перебив друг друга и опустошив около трети лесов Пангеи (древней Земли, еще не разделившейся на континенты. – ВЛ), исполины вымерли. Смутная память о них осталась в мифологии – титаны, колоссы, атланты, циклопы, потом всякие Гулливеры, Кинг-Конги…

Библейский Голиаф был уцелевшим потомком одной из самых скромных по габаритам ветвей. Отдельные экземпляры успели смешаться с перспективными среднеразмерными линиями и внести вклад в генофонд квазисапиенсов: следы великанской породы временами сгущаются и производят особей выдающегося роста. Баскетбол стал игрой для тех, у кого макрочелских генов больше, чем у других.

Из тарзанского альбома для Тани: пигмей

Запускали и разнообразных минигоминид, память о которых осталась в сказках о гномах, эльфах и прочих приземистых существах. Эти малыши вымерли тоже, не успев массово поумнеть настолько, чтобы скомпенсировать недостаток грубой физической силы; к тому же у большинства был слабенький и капризный иммунитет. Но и они оставили генетический след: лилипуты и карлики, малочисленные пигмейские племена Африки и Азии многими чертами напоминают тех шустрых головастеньких коротышек, которые шныряли когда-то в пангейских джунглях.

Из тарзанского альбома: пигмеи берут в плен путешественников.

Миниатюризация считалась перспективным направлением достаточно долго. В порядке эксперимента вывели цивилизацию микроскопических цветочных наногомункулюсов – микрочелов, питавшихся пыльцой и нектаром. Научили их приручать насекомых, управлять грибницами, дышать без кислорода, синтезировать воду. Вскоре за голову схватились – эта порода оказалась несравненно опаснее великанской: не вымерла – наоборот! – потенциально угрожает не только своей вшивой планетке, но и целой галактике. Невероятно быстрые, соображающие и размножающиеся на предельных скоростях, микрочелы, не успели Верхние и глазом моргнуть, научились автомутировать, уменьшаться до масшаба мельчайших вирусов, даже меньше, – и, что хуже всего, просачиваться в промежуточные хронотопы: извиваться меж измерениями, жить как бы ни там, ни сям, что делает их практически неуязвимыми и неуловимыми. Выскальзывают из времени – попробуй аннигилируй. Живут себе своей жизнью. Питаются бактериями и вирусами, разводят некоторых как домашний скот, вмешиваясь в их мутагенез и доставляя много хлопот квазисапиенским иммунологам и докторам. Излюбленные виды наземного транспорта – пылевые клещи и самые крошечные муравьи. Экстремалы летают на комарах. Не ставят себе пока целью завоевание макромира: хватает своего микрокосма, однако, при случае…

Ужасные пакостники: нет-нет да и пробивают дырки между измерениями; изредка и полезные дырки, через которые квазисапиенские гении получают свои мистические прозрения, открытия и предсказания. Многое из того, что несчастные квазисапиенсы приписывают чертям, бесам, барабашкам, энэлошкам и прочей нечисти, внезапные возгорания, сбои техники, кошмарные сновидения и психозы ни с того ни с сего у самых здоровых особей – дело не столько рук и мозгов, сколько мочи и какашек этих вот микрочеликов. Гнобят эти мерзавчики друг дружку по черному, но самоубийств у них не бывает, за жизнь каждый держится до последнего издыхания.

Полеты наяву и во сне

Опробовали и первую модель мозголёта – вывели бескрылых летяг с антигравитатором в мозжечке. Мозголёт запускался вертикальным прыжком с одновременным включением эхопреобразователя магнитного поля – нейромодуля особой конструкции, упакованного в срединную часть нижней доли малого мозга. После трех-четырех сонастроечных мышечных действий можно было летать на любой скорости вплоть до сверхзвуковой без внешних движений, одной лишь внутренней импульсацией.