Читать книгу "Тень секретарши Гамлета - Ольга Степнова"

– Я не сказала вам главного! – заколотила кулаками бывшая мисс Пицунда. – Я ваша однофамилица! Представляете, моя фамилия – Фокина!

– У меня полстраны однофамильцев, и что, мне теперь всех Фокиных на работу брать, независимо от внешности и возраста? – огрызнулся Севка, убирая все со стола, чтобы лечь на нем спать.

– Я не сказала вам самого главного! Я все равно буду вашей секретаршей, и неважно, хотите вы этого или нет!

– Я вас вытравлю! – крикнул Фокин. – Дихлофосом!

– О, вы не знаете, как я живуча…

Севка выключил свет, лег на стол и мгновенно заснул, едва коснувшись подушки, сооруженной из скрученной куртки.

Разбудил Севку вибрирующий мобильник.

– Да, – сонно отозвался он, даже не взглянув, кто звонит.

– Дрыхнешь? – спросила Шуба.

– Дрыхну, – буркнул Севка, ощутив от звонка Шурки сложное чувство – радость, смешанную с раздражением.

– Я хотела извиниться, – сказала Шуба.

– За что?

– Просто извиниться.

– Я тебя извиняю.

– А еще я хотела сказать спасибо.

– Шуба, ты издеваешься?! Сейчас полседьмого утра, куда мне твое спасибо девать?

– Ты можешь тешить им свое самолюбие. Ты же любишь тешить свое самолюбие?

– Я вообще люблю себя тешить, – проворчал Севка, чувствуя, как раздражение начинает преобладать над радостью.

– А еще я хотела сказать, что спортивку мне подарил отец, который бросил нас с матерью, когда мне было пять месяцев. Всплыл тут недавно и подарил. Почему было не взять?

– Зачем ты мне это говоришь?

– Мы же друзья…

– И что?

Она опять первой бросила трубку.

Севка вздохнул и медленно слез со стола. Они стали ссориться, как любовники. И это был плохой признак. Надо бы «ограничить общение», как говорила классная руководительница Фокина, когда он связался с плохой компанией. Получалось, что Шуба попадала в разряд такой вот «дурной компании», раз вместо удовольствия от общения с ней он стал получать сплошные головняки. Хорошо, конечно, что машину ей подарил блудный папа, а не престарелый любовник-миллионер, но… разве, в сущности, Севке есть до этого дело?!

Фокин пригладил волосы, натянул рубашку и джинсы. Предстояло умыться, но раковина находилась в туалете, а туалет располагался в конце коридора.

Включив кофеварку, Сева вышел из кабинета, но от увиденного в панике заскочил обратно, снова закрывшись на ключ.

В коридоре, возле его двери, стоял письменный стол. На столе красовались компьютер, телефон, настольная лампа, письменные принадлежности и даже какие-то глупые статуэтки, которыми дамочки любят украшать свое рабочее место. За столом со страшно деловым видом восседала мадам Фокина.

– Всеволод! – закричала она. – Вы проснулись?! Я немедленно сварю вам кофе. Вы какой любите, эспрессо, латте или американо?

– Пошла в жопу! – завопил Фокин в замочную скважину.

– Ясно, значит, черный, без сахара, – откликнулась секретарша-самозванка, чудесным образом угадав любимый Севкин кофе.

Умывание откладывалось на неопределенное время. Вообще все откладывалось, пока эту чокнутую не заберут в психушку.

Севка решительно открыл дверь и увидел, как Фокина у подоконника колдует возле плиты, на которой стоит турка.

– Кофе из кофеварки – дрянь, – не оборачиваясь, пояснила старушенция. – Теперь будете пить настоящий.

– Откуда… откуда у вас стол, стул, компьютер, плитка и турка? – с трудом владея собой, выпалил Севка.

– Никодимыч нам все это любезно предоставил.

– Кто это – Никодимыч?

– Завхоз. Вся эта мебель, оргтехника и даже турка с плитой входят в цену аренды. Кофе я, правда, купила на свои деньги. В счет зарплаты.

Севка поперхнулся и закашлялся. Завхоз в этом учреждении славился суровым нравом и скупердяйством. У него лампочку было не выпросить, не то что мебель, компьютер и телефон, не говоря уже о плите и турке…

Пока Севка осмысливал увиденное и услышанное, Фокина зашла в его кабинет, выключила кофеварку, схватила грязную чашку и сгоняла в туалет, чтобы помыть ее. Через минуту на директорском столе стоял миниатюрный подносик с изображением аистов. На подносике стояли ароматный кофе и вазочки с кренделями, вареньем и сухофруктами.

Вероятно, подносик тоже выдал Никодимыч в счет арендной платы.

Варенье, крендели и сухофрукты наверняка были приобретены Шапокляк на собственные средства в счет будущей зарплаты.

Задохнувшись от возмущения, Севка пробрался к столу.

– Вы аферистка! – стукнул он кулаком рядом с подносиком. – Идите вы на… в… в Пицунду!!!

– Приятного аппетита. Если будут звонки, я вас соединю, – ответила Шапокляк и вышла из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Твою мать, – пробормотал Севка. – Она меня соединит…

Взяв подносик, он вышел на балкон и уселся в свое любимое плетеное кресло. Кофе из кофеварки действительно был порядочной гадостью, так чего добру пропадать…

Севка съел все крендели, все варенье и даже все сухофрукты, нарушив многолетнюю традицию своих завтраков, состоящих только из кофе и черного хлеба с маслом, посыпанного сахаром.

– Соединит она меня, – бормотал он с набитым ртом, – карга колченогая!

Позавтракав, он хотел было набрать номер скорой психиатрической помощи, чтобы цивилизованно и одним махом покончить со своей непрошеной секретаршей, но мобильный вдруг зазвонил у него в руке.

– Слушаю! – в сердцах рявкнул Севка.

– Здорово, Севун! – раздался радостный голос папани. – А я свидетелей тебе нашел, Генку и Мишку. Они видели, как поздно вечером твой блаженный коньяк на могиле пил!

– Как?! Сразу два свидетеля?! – обрадовался Севка.

– А когда папаня мелочился? – загоготал Генрих Генрихович. – Ты блаженному мой телефончик дай и скажи, что показания Генки и Мишки стоят всего ничего – две водяры и батон докторской колбасы. Или нет, колбасы не надо, три водяры пусть тащит.

– Лады, – засмеялся Севка и вдруг спросил: – Папань, тебе секретарша не нужна?

– Красивая?

– Не очень.

– Молодая?

– Тоже не очень.

– Тогда себе оставь. Помрет, тогда привози, помогу, чем смогу.

– Понял, отстал. – Фокин нажал отбой и быстро набрал Говорухина.

– Александр Петрович, вам нужны свидетели, которые подтвердят ваше алиби?

– А как вы думаете?!! – с невероятным сарказмом закричал Говорухин. – Конечно, нужны! Или вы думаете, что эта стерлядь Котова, которую я без ума любил, кинется давать признательные показания?! Фига с два! От нее следователи уже на стенки прыгают! И все опять склоняются к мысли, что убийца – я! Так всем проще, – мрачно добавил банкир.