Читать книгу "Одесса на кону - Александр Афанасьев"

– То есть ты сейчас тут кто?

– Полицейский.

– Украинский?

– Нет, еэсовский. Помогаю украинцам.

– …

– А с какой целью интересуешься? И ты-то тут – в каком качестве?

– Я при консульстве работаю.

Только я не поверил. Российское консульство действительно тут есть, да только не будет такой человек, как Слон, при консульстве работать.

– Помощь нужна? – в лоб спросил я.

– Пока нет. Но буду иметь в виду…

Одесская область

20 августа 2016 года

Вечером мне показалось, что опять следят, но оторвался. Зато Васыль не пришел в отель ночевать. На звонки тоже не отвечал: телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Утром, чувствуя неладное, мы начали его искать. Первым делом наведались в тот гараж, около которого мы встречались в последний, тьфу, крайний раз. Мужики из расположенного в гаражах сервиса опознали его, показали его гараж, но больше ничего сказать не смогли. Подтвердили, что у него действительно была «шестерка» и он ее забрал из гаража – и все, больше ничего. Адреса они не знали.

Бить в колокола и сообщать о пропаже полицейского мы не могли – времени прошло слишком мало, а если он по делам, причем по нашим делам, получается, что мы его подставим. Оставалось ждать.

Чуть раньше полудня у Игоря зазвонил телефон. По первым же фразам я понял, что говорит Васыль, разговор был коротким, пара фраз, не более. Оборвался быстро.

Я вопросительно смотрел на Игоря.

– Васыль звонил. Говорит, он в Холодной Балке, просил приехать…

Мы с Игорем смотрели друг на друга, и мысли были невеселыми – готов поспорить – у нас у обоих. Игорь одессит, я, можно сказать, вырос тут, каждое лето в Одессе. Холодная Балка – это место, где находятся выходы из катакомб, недалеко от дороги М5. Место опасное во все времена – катакомбами лихие люди пользовались, а в девяностые – это излюбленное место для разборок мафии и захоронения трупов. Сказать, что это место поганое, – не сказать ничего: невысокие холмы, выходы из катакомб, неприятные обрывы, по метру, по два – их почти не видно, но они есть и позволяют незаметно занимать позицию для стрельбы, перемещаться и стрелять.

С другой стороны – место вроде как обжитое, не то что Рени или Татарбунары.

Что Васыль может там делать?

Я достал свой телефон, набрал номер Васыля. Абонент не отвечает…

Мы в ответе за тех, кого…

– Садись за руль…

Где конкретно в Холодной Балке мог находиться Васыль – мы не знали. Но искать особо не пришлось – свернув с трассы на дорогу, ведущую в село, мы проехали по ней и увидели стоящую на обочине «Ладу-шестерку»…

Васыль лежал на спине, за машиной, лицо его было спокойным – упал там, где стоял. Под рукой лежал телефон, дорогой – я отсюда видел, что дорогой, не тот, который у него обычно был…

– Не подходи, – спокойно сказал я, – затопчешь следы.

Игорь оставался на месте. Я слышал, как тяжело он дышит, смотря на еще одного погибшего члена нашей группы. А я подумал, что, несмотря на жару, не пахнет, когда же его убили тут? Вдруг телефон зазвонил, и мы автоматически посмотрели на него, просто на инстинкте. А в следующую секунду чудовищный удар в грудь вышиб из меня дыхание, и я упал назад, ударившись спиной…

Бывает, что тебе везет. Вот просто везет – и все. Я так по жизни везучий – может, потому и пошел в разведку. Без везения в нашем деле никак.

Повезло мне и на этот раз…

Бронеплита третьего усиленного класса держит тридцать – ноль шесть со стальным сердечником[25], – вставленная в скрытый кэрриер, который я надевал на майку, – отработала на все сто, остановив пулю снайперской винтовки, но при этом вышибив дух из меня. Снайпер целился правильно – по центру грудной мишени – и попал, но южнокорейская плита из высокомолекулярного полиэтилена остановила пулю.

Игорь попытался мне помочь, и, наверное, это спасло его – он ушел из поля зрения снайпера, и тот не стал больше стрелять. Но это была лишь отсрочка – дорога здесь одна, и понятно, что снайпер нас не выпустит. Хуже того – он будет перемещаться, пытаясь выйти на позицию, позволяющую повторно обстрелять нас.

– Александр Иваныч. Целы?

Вместо ответа я, хватая ртом соленый воздух и отталкиваясь ногами, пополз к машине. Той, которая ближе…

Хлопнул еще один выстрел – и наша «Тойота» с хлопком осела на переднее колесо. Еще один – пуля стукнула в двигатель. Еще один. Конечно, «Тойота» бронирована, но против пистолета – винтовочную она не выдержит.

– Не поднимайся! – крикнул я.

Понятно, наша машина стояла на линии его огня, и он не хотел, чтобы мы уехали отсюда…

Еще выстрел. Винтовка звучит глуше и растянутее, чем «СВД». Интересно, что это? Похоже на «СВУ»[26].

Пытаться добраться до оружия в нашем багажнике безумие, машина стоит выше – он сумеет достать, наверное, если даже ползком подползти. Проверять, насколько точно он стреляет, я не хочу. Я знаю – точно. Из «СВД» попасть с первого выстрела непросто, из «СВД» научиться стрелять вообще непросто – винтовка сложная, тупо количеством «бахов» не научиться. Я жив только потому, что на мне был кэрриер с тяжелой плитой, а он об этом не знал. Но второй раз так не повезет.

– Не поднимайся!

Я подполз к машине Васыля, плевать уже на следы, тут бы самому в живых остаться. Заодно понял – он падал от задней двери, она приоткрыта была, приоткрыл и упал, а она закрылась, но не заперлась. Я начал открывать дверь, мне важно было просто понять, можно на этой машине уехать или нет, это шанс убраться отсюда. Но, открыв, увидел торчащую резиновую калошу от «ГП-25», надетую на приклад…

Едва не закричал – отлично!

Васыль, отправляясь на встречу с кем-то – как у него хватило ума ехать сюда одному?! – все-таки что-то заподозрил и взял оружие. Скорее всего старое, атошное – автомат «АК-74» со старым деревянным прикладом, но с оптическим прицелом. Оптика была «Вебер», китайская, массовая, такую возили волонтеры. Но это был автомат, хоть что-то против снайперской винтовки.

Я вытащил автомат, он просто лежал на сиденье, там была еще сумка – я достал оружие и потянул сумку. Снайпер понял, что происходит, и выстрелил – пуля ударила поверху машины и пробила ее насквозь. Но тем самым лишь показал мне безопасный уровень, ниже которого он не достает.