Читать книгу "Живые домики. С вопросами и ответами для почемучек - Алексей Мосалов"

Сеть для большого льва

Я жил в деревушке на самом краю Гирского леса – абхаяраньяма, то есть «леса, не ведающего страха». Так назвал лес когда-то местный махараджа, объявивший лес заповедным и разрешивший охоту в нём только самому себе. Если не считать того, что охотился махараджа каждый месяц, то название было правильным.

Моим хозяином в деревушке был сидди, чёрный, как смола, потомок негров, которых, по тому же преданию, завёз сюда из Африки этот царёк. В лесу водились львы, и хозяин леса, вероятно, посчитал, что следить за ними и помогать ему в охоте лучше всего будут негры.

– Много ли осталось в лесу львов? – спросил я в первый же день у своего хозяина Чанда.

– Двести, – убеждённо ответил тот. – Львов пересчитывают каждый год. В прошлом году их было ровно две сотни.

– Проводишь меня завтра в лес?

Он покачал головой:

– Я найду вам проводника – мальчика. У меня завтра большая работа. Завтра привезут бетон. Приедет машина, на которой всё время крутится барабан.

По тому, как он точно описал бетономешалку, стало ясно, что она тут не редкость.

– Зачем тебе бетон?

– Все мужчины деревни завтра пойдут в лес копать землю и строить водопой.

– Ах вот оно что!

Из дальнейшего разговора я узнал, что главная беда леса – засухи. Половину года тут не идут дожди, несколько небольших ручьёв пересыхают, и единственным спасением для гирских львов, оленей и диких кабанов становятся бетонные чаши, сделанные людьми, и колодцы, откуда берут для чаш воду.

Вечером, отдыхая на скамеечке перед хижиной, я заметил висящую на ограде сеть, сплетённую из очень толстых, прочных верёвок. И ещё – у неё была очень крупная ячея.

– Ого, – удивился я. – Для чего она тебе, Чанд? Ведь никакой реки, никакого озера поблизости нет. Да и потом, в сеть с такими крупными ячейками никакую рыбу не поймаешь. Разве что молодого кита.

Что такое молодой кит, Чанд не знал.

– Это сеть для большого льва, – объяснил он.

– Аа-аа…

Я легко представил себе, как мой сидди раскладывает в лесу сеть или как он, забравшись на дерево, набрасывает её на остановившегося под деревом зверя.

Следующие несколько дней каждое утро я отправлялся в лес с соседским мальчиком или даже с самим Чандом. Они показали мне, как собираются у бетонной, только что наполненной водой чаши олени-аксисы, как чутко пьют, то и дело вскидывая головы и напряжённо всматриваясь в лесную чащу. Как приходит к такому водопою леопард и, по-кошачьи пригнувшись, жадно лакает воду. Увидел я и львов. В деревню заехала на сутки группа немецких туристов, и для них был зарезан старый буйвол. Прежде чем зарезать, его отвели в лес. Полдня туристы и я с ними сидели в автобусе. Наконец, к туше буйвола вышла пара – огромный черногривый самец и молодая львица. Они разорвали и выели бок у скотины, а насытившись, легли тут же подремать.

Нам повезло увидеть продолжение. Из кустов вышел и зло посмотрел на львов леопард. Он сделал несколько нерешительных шагов к буйволу – громадный лев приоткрыл глаза, леопард отпрянул, попятился и растаял в пятнистой зелени…

В день, когда я уезжал и заказанная автомашина уже стояла у хижины, я увидел, что Чанд снимает с ограды сеть. Мало того – он торопился, он собирался куда-то с ней идти.

– Что случилось? – окликнул я его. – Идёшь в лес?

Сидди кивнул.

– В колодец упал лев, тот самый, черногривый, которого вы видели, – объяснил он. – Надо торопиться. Чтобы спасти его, надо эту сеть опустить в колодец, и тогда лев сам поднимется по ней наверх.

Так вот для чего предназначался этот ловчий снаряд! Жаль, ах как жаль, что мне надо ехать, задерживаться нельзя, сегодня у меня самолёт.

Так я и не увидел, как Чанд опускает сеть в колодец, как поднимается по ней, цепляясь когтями за толстые верёвки, гривастый зверь. Он выбирается наверх, а мой сидди стоит в сторонке, не прячась, и наблюдает за ним. Он не прячется, потому что здесь, в Гирском лесу, между людьми и львами давно уже установились совершенно особые отношения – абхаяраньма.

Справочное бюро

Разве в Индии обитают львы?

Львы в доисторические времена были широко распространены и в Африке, и в Азии, и даже в Европе. Но потом человек уничтожил львов на большей части их некогда обширного ареала. Наши предки боялись этих могучих и опасных хищников и стремились обезопасить свои поселения. В настоящее время львы сохранились в некоторых регионах Африки и в одном-единственном месте в Индии. Оно называется Гирский лес. Там организован заповедник для сохранения этих уникальных животных. В настоящее время осталось всего лишь чуть более 500 азиатских львов.

Что, леопард так боится льва?

Леопард сильно уступает льву в размерах. Если взрослый самец льва весит около 200 кг, то вес самого крупного леопарда не более 75 кг. В некотором роде леопарды и львы являются конкурентами, они охотятся на копытных животных. А в природе царят довольно жестокие законы, конкурента либо прогоняют, либо убивают. Поэтому леопарды стараются не попадаться львам на глаза. Они даже охотятся в разное время. Львы в основном днём, а леопард сугубо ночное животное, которое предпочитает охотиться в темноте, а светлое время суток проводит на деревьях, где чувствует себя в безопасности.

Леопард

Суд в Казиранге

Про Джахана – чёрного носорога из Казиранги – я услышал во время суда. Судили двух браконьеров. Их поймали на месте преступления, когда, спустившись в ловчую яму, они отпиливали рог у зверя, упавшего в ловушку.

– Этих людей уже однажды ловили, но они тогда сказали, что рог, который нашли в их сумке, они отпилили у старого, умершего своей смертью животного, – объяснил мне Аруп Кумар, журналист, с которым я познакомился по приезде в Казирангу. – Порошок, который делают из рога, очень дорог, и бедняги считают, что риск оправдан. Они роют яму на дороге, по которой обычно ходит носорог, и закрывают её ветками. Носорог плохо видит, кроме того, он считает себя царём леса и не привык сходить с однажды избранной тропы.

Вопросы, которые задавал судья, и односложные ответы, которые давали ему два низкорослых коричневых ассамца, сидевшие под охраной солдат, мне были не понятны – суд шёл на языке местного племени. Я продолжил разговор с журналистом:

– А что особенного в этом порошке?