Читать книгу "Дефолт - Инна Тронина"

– Попробуй ещё во дворе поспрашивать, мало ли что…

– Ладно, сбегаю. – Влад отклеился от косяка и пропал.

– Игорь Валерьевич, я точно-то не могу сказать, – сознался Вазген. – Но лично мне показалось, что у ребят именно ключи были.

– Больше ничего не можете сообщить? – Следователь развернул бланк протокола, подвинул к Назаряну. – Нет? Тогда прочтите и подпишите каждую страницу, добавив перед этим «С моих слов записано верно». Далее можете быть свободны. А с вами, Александра Александровна, мы ещё поговорим. – Харчевников аккуратно вложил подписанный Вазгеном протокол в папку. – У вас с собой паспорта нет?

– Есть. Вот, пожалуйста.

Саше не понравился этот следователь, но она сдержалась. Кажется, он видит во вдове внука Таисии Артемьевны не пострадавшую и даже не свидетеля. Следователь почти уверен, что убийство старушки было выгодно в первую очередь Александре Шульге. Поэтому он так настойчиво спрашивал Назаряна о ключах – ведь только Саша могла дать преступникам брелок и тем самым помочь им проникнуть в квартиру против воли находящихся там людей.

– Завтра вы подъедете в прокуратуру для официального допроса, а сейчас я ввиду недостатка времени спрошу вас о самом главном. С какой целью вы сегодня приехали сюда?

– С целью повидать бабушку своего покойного мужа. Она была очень больна, плохо видела, передвигалась только с посторонней помощью. Нам с мужем часто приходилось её навещать.

– Тогда вопрос второй. Кто является собственником этой квартиры?

– Я. И Таисию Артемьевну временно прописала на своей площади, то есть зарегистрировала. Вы можете поднять все документы и убедиться…

– Значит, ваш муж покончил жизнь самоубийством восьмого сентября? – Склонив к плечу напомаженную голову, Игорь Валерьевич разглядывал Сашу и хмурил лоб. – Прошло меньше недели, а вы в отличной форме.

– Стараюсь держаться, – язвительно-вежливо отозвалась Саша. – Если нужно, принесу в прокуратуру свидетельство о смерти.

– Да, конечно. Потерпевшая Лукьянова была родной бабушкой вашего мужа?

– Да, матерью его матери. Фактически она Артёма и воспитала.

– А где проживал ваш муж? – поинтересовался Харчевников.

– Он купил квартиру в Крылатском. Там проживали и мы с дочерью.

– Понятно. Дочь Алла – ваш с мужем единственный ребёнок?

– Пока да, но сейчас я беременна, – посчитала нужным Саша сразу же заявить о своём праве на снисхождение.

– Значит, пока единственный. И так будет считаться вплоть до рождения второго ребёнка. – Игорь Валерьевич говорил, как робот – монотонно, невыразительно, медленно. – Я понял, что вы втроём проживали на другой квартире, а здесь находилась только потерпевшая, за которой ухаживали нанятые сиделки. Главной среди них была Калерия Антиповна Козодой, пятьдесят третьего года рождения. Вы с ней были знакомы?

– Разумеется, были. Калерия Антиповна ухаживала за бабушкой последние три года, и фактически была членом нашей семьи.

– После смерти мужа та квартира также должна перейти в вашу собственность? Никаких других наследников он не назначил? Оставил ли он завещание в вашу пользу? Живы ли его родители? Имеются ли братья и сестры?

– Жив отец, но он не расписывался с матерью и Артёма своим сыном официально не признавал. Нинель Матвеевна, дочь Таисии Артемьевны, скончалась двадцать лет назад – она тоже наложила на себя руки. Квартира на Осенней улице действительно переходит ко мне по завещанию – сейчас я открываю наследственное дело. У Артёма есть сестра двадцати трёх лет, но в завещании она вообще не упоминается. Что вас ещё интересует?

Саша сидела, как на иголках. Уже восемь вечера, Аллочка волнуется. О том, что произошло с прабабушкой, она ещё не знает. Но раз мать задержалась, да ещё так надолго, начнёт выдумывать причины – одну страшнее другой.

– Значит, теперь у вас две квартиры? – Игорь Валерьевич стёр едкую усмешку ладонью. – Две комнаты здесь, а там?

– А там – три. Так уж получилось. Может быть, я по закону не имею на это права?

– Имеете, кто же спорит? Только налоги вовремя платите. Но скажите честно и откровенно, вы собирались продавать эту квартиру? Калерия Антиповна Козодой во дворе нескольким старушкам на сей счёт вчера обмолвилась. Вы просили её подготовить бабушку к этому жуткому удару. Как известно, старики боятся переездов. Вы предполагали, что без скандала Таисия Артемьевна с площади не съедет. А бабуля упереться могла, раз привыкла здесь жить…

– Да, я просила Калю об этом, не отрицаю. Бабушка точно стала бы возражать, но я надеялась объяснить ей, почему решила продать жильё. Я на это имею право. После кризиса я не могу содержать такую громадную площадь, к тому же нужно отдавать долги мужа. А долги эти таковы, что стали причиной его самоубийства. Только что я продала две иномарки, теперь вот пришла очередь квартиры. Кажется, я рассказала вам даже больше, чем следовало.

Саша тряхнула головой, отбросила назад волосы, сверкнув крохотными бриллиантовыми серёжками.

– Сделала я это с одной целью – поскорее выяснить наши отношения и уехать домой. Меня ждёт дочка.

– Я же не возражаю – поезжайте! – неожиданно миролюбиво сказал Харчевников. – Значит, вам срочно нужны были деньги, но вы боялись, что старушка воспротивится переезду. Теперь, после её гибели, препятствий не осталось. Правильно я понимаю?

– Правильно. И в то же время должна вам сказать, что вы абсолютно напрасно подозреваете в случившемся меня. Да, конечно, проще засудить того, кто под рукой, чем искать настоящих преступников. Мне можно идти??

Саша рывком застегнула «молнию» на сумке.

– Насчёт того, что вас обвиняют… Это вы сказали, а не я. А мне ясно только одно – вам объективно выгодна смерть гражданки Лукьяновой, но это отнюдь не означает, что именно вы причастны к случившемуся. Вам, если можно так выразиться, просто повезло. Постулаты римского права действуют не во всех случаях, но помнить о них следует постоянно. Вы сегодня открыли дверь квартиры своими ключами? Постоянно носили их с собой?

Игорь Валерьевич махнул рукой на заглянувшего Влада, сделал знак участковому, чтобы тот подождал на кухне.

– Да, это моя квартира, и я имею ключи от неё. Носила все на одном брелоке. Когда на звонок дверь не открыли, я достала ключи.

– Отлично. А ваш муж тоже постоянно носил с собой брелок? Или у вас была одна связка на двоих?

Зубная боль немного отпустила, и Харчевников уже не так ненавидел весь свет.

– Нет, муж имел свои экземпляры всех ключей, в том числе и этих. Тоже никогда с ними не расставался.

– А не говорил ваш муж, что потерял ключи? Или они пропали на некоторое время, а затем появились? Припомните, не происходило ли подобного с вашей связкой. До кучи задаю третий вопрос – у кого ещё могли быть такие ключи?