Читать книгу "Тройка с минусом - Ирина Пивоварова"

Но день прошёл как обычно.

Отличался он от других дней только тем, что учителя, как и вчера, выставляли отметки не в журнал, а в тетрадку или просто на белый тетрадный листок.

После уроков к Тосе подошла Ира Сыркина.

– Тося, у меня к тебе поручение от совета отряда, – сказала она. – Сходи сегодня к Ане, навести её. И захвати с собой учебники, расскажешь ей новые уроки.

– А почему именно я? – удивилась Тося.

– А потому, что ты сидишь вместе с Аней за одним столом. А у нас в классе такой порядок: кто с кем сидит, тот к тому ходит объяснять уроки. Понятно?

– Понятно, – вяло сказала Тося.

У них в той школе тоже был такой порядок. Но там Тося сидела со своей лучшей подругой Нинкой Кошкиной, и ей и говорить не надо было, чтобы она её навещала. Она и так к ней приходила каждый день, даже когда та и не болела…

После уроков Алик Спичкин обещал Тосе посвятить её в свои планы по выслеживанию Агафонова. А теперь иди к этой, к Залетаевой!.. Да она её даже в дом не пустит. Как Ира Сыркина этого не понимает?..

Алик вызвался идти вместе с ней, но Тося отклонила его предложение. Она сказала, что пойдёт к Ане сама и постарается как можно скорее отбарабанить заданные на дом уроки. Алик пусть ждёт её в скверике возле Аниного дома. И тогда уж они спокойно смогут обо всём поговорить.

Ой как не хотелось Тосе идти к Ане Залетаевой! Как не хотелось!

Ещё подумает, что она к ней подлизывается!

Ещё подумает, что она с удовольствием пошла! Только и ждала, чтобы к ней пойти! Только и мечтала!

Ещё подумает, что она сама напросилась!

Очень не хотелось Тосе идти к Ане Залетаевой! Но…

Порядок есть порядок. Тут уж ничего не поделаешь.

Сергей Агафонов был доволен.

Потоптавшись на школьном крыльце, пошептавшись и посмотрев по сторонам, Одуванчикова и Спичкин разошлись в разные стороны. Спичкин пошёл налево, Одуванчикова – направо.

Подождав, пока Тося отойдёт на порядочное расстояние, Агафонов отправился за ней. Зачем? Он не знал. Просто ему хотелось идти вслед за Тосей. А что, не имеет он права, что ли, идти куда ему хочется?

Тося Одуванчикова направлялась не к своему дому. Уж что-что, а где Тосин дом, Агафонов знал прекрасно.

Тося шла не спеша и помахивала портфелем. Агафонов шёл следом.

Сначала он шёл по другой стороне улицы и на почтительном расстоянии от Одуванчиковой. Он думал – вот она сейчас оглянется и увидит его.

«Вот ещё! – думал Агафонов. – Ещё подумает, что я за ней иду».

Но Тося и не думала оглядываться.

Спокойно и медленно шла она по улице и только портфельчиком помахивала взад-вперёд, взад-вперёд, взад-вперёд.

Тогда Агафонов стал потихоньку приближаться. Сначала он перешёл на ту сторону улицы, где шла Тося.

«А вдруг обернётся?» – думал он.

Но она не оборачивалась.

Тогда он ускорил шаг и подошёл к Тосе ещё ближе.

«Подумаешь, ну и пусть оборачивается!» – отчаянно подумал он.

Но она не оборачивалась.

И тогда Агафонов, забыв всякую осторожность, пошёл за Тосей почти вплотную. Отчаянное сердце Агафонова сжимало непонятное волнение.

«Вот дура, – думал он, – не может обернуться!»

А она всё не оборачивалась.

Тогда он стал насвистывать какой-то мотивчик, сначала тихо, потом всё громче и громче…

Но она не оборачивалась.

И тогда Агафонов решился.

Он сплюнул, лихо надвинул свою драную кроличью шапку почти на самые глаза, поглубже засунул руки в карманы и, как торпедный катер, на полном ходу двинулся вперёд на ничего не подозревающую, безмятежную Тосю Одуванчикову.

Тося охнула и отлетела в сторону.

– Дурак! – донеслось до Агафонова…

И столько неподдельного чувства было вложено в это нехитрое слово, что Агафонову стало не по себе.

Он обернулся. Тося синей варежкой стряхивала с пальто снег.

– Эй, ты! – сказал Агафонов. – Ты не очень-то! А то…

И лицо его по привычке скорчило такую угрожающую гримасу, что ему самому стало тошно и противно.

– Дурак! – ещё раз сказала Тося и, не глядя более на Агафонова, прищурив глаза и подняв кверху свой маленький нос, усеянный бессчётным числом нежно-жёлтых микроскопических веснушек, прошествовала мимо… Мимо оторопевшего и незадачливого, мимо поверженного в прах и совершенно раздавленного Тосиным величием Сергея Агафонова.

Остаток пути не был отмечен более никакими событиями. Понурый и совершенно потерявший форму Сергей Агафонов брёл, не говоря ни слова, за Тосей Одуванчиковой, а она, Одуванчикова, шествовала впереди, и портфель её мерно двигался взад-вперёд, взад-вперёд, взад-вперёд, а брови её были высоко подняты, и гордый взгляд её блуждал где-то в далёком неземном пространстве.

Так они дошли до большого серого дома. Ещё шаг – и Тося скрылась в подъезде.

– Эй ты, рыжая… – сказал Агафонов в тёмную глубину подъезда, и тут обидное слово «дурак» снова с размаху шлёпнулось прямо в бесстрашное, но ранимое сердце Сергея Агафонова.

Сергей Агафонов вздохнул, повернулся к подъезду спиной и, подкинув в воздух свой долготерпеливый и растрёпанный до последней степени портфель, с такой ненавистью пнул его ногой, что бедное, ни в чём не повинное изделие кожгалантерейной фабрики имени Макарова, описав в воздухе громадную дугу, плавно опустилось на заснеженную крышу двухэтажного деревянного сарая, покорно ожидающего своей очереди быть снесённым в третьем квартале текущего года.

– И-эх! – с чувством сказал Сергей Агафонов и полез на крышу сарая.

«Кого вам нужно, милое дитя?»

Войдя в тёмный подъезд и поднявшись на лифте до десятого этажа, Тося остановилась перед большой коричневой дверью, вынула из кармана бумажку в клеточку и сверила по бумажке номер квартиры.

Всё было правильно. Квартира номер тридцать восемь, где жила Аня Залетаева, была прямо перед Тосиными глазами.

Тося аккуратно сложила бумажку и сунула её в карман. Потом она медленно отряхнула пальто, хотя оно, честно говоря, было совершенно чистое, потом протянула руку к звонку.

Но звонить не стала. Рука застыла в воздухе. Потом рука опустилась и стала расстёгивать пальто. Наверное, Тосе было жарко.

Расстегнув пальто, Тосина рука снова потянулась к звонку, но на сей раз ей почему-то потребовалось немедленно застегнуться на все пуговицы.