Читать книгу "Источник - Брайан Ламли"

Как шарик для пинг-понга, подпрыгивающий на струйке воды, сфероид взобрался вверх по тоненькому потоку, истекавшему из трубки, и исчез в ней. Нахмурившись, приоткрыв рот, Агурский подошел поближе к контейнеру. Клапаны были еще, конечно, открыты и... Здорово было бы изолировать эту штуковину, этого... паразита? Или что это было такое? Наверное, существо, паразитирующее в теле этого чужака... Возможно, но...

Самого разного рода идеи и представления теснились в сознании Агурского. Он сам сравнил существо с плацентой как раз в тот момент, когда она “выкашлянула” эту штуковину. Возможно, возникшая у него ассоциация была в конце концов не такой уж дикой. Существо, похоже, в тот момент претерпевало какие-то метаморфозы: обращение клеток и тканей в более примитивные, почти эмбриональные формы. Плацента, катаплазия, эмбрион — протоплазма?

Яйцо? Агурский закрыл клапаны, выключил насос, слегка откатил тележку и поднял тяжелую крышку пищевого бачка. Внутри, на дне, в самом центре, паря над поверхностью пленки крови с несколькими кусочками фарша и каких-то объедков, эта жемчужная сфера вибрировала своими почти невидимыми ресничками. Агурский уставился на нее, изумленно покачивая головой.

Побуждаемый каким-то легкомыслием, завороженный, забыв, с чем он имеет дело, Агурский протянул руку и слегка коснулся шарика указательным пальцем правой руки. В самый момент контакта он осознал всю глупость своих действий, но было уже поздно.

Сфероид мгновенно стал кроваво-красным, взлетел вверх по ладони и нырнул в рукав белого халата. Агурский издал сдавленный крик, отскочил назад, прочь от тележки. Он чувствовал движение влажного шарика над предплечьем, под локтем, на плече... В следующий момент шарик оказался уже на его шее, появившись там из-под воротника. Безумно приплясывая, Агурский пытался стряхнуть, раздавить эту штуковину. Он ощутил ее влагу под ладонью, и на какое-то мгновение ему показалось, что он раздавил ее. Но в следующий миг шарик уже находился у него на горле. Именно там, где он желал оказаться! Яйцо вампира быстро, как ртуть, скользнуло внутрь и устроилось в его спинном мозге.

Невероятная боль мгновенно пронзила все тело Агурского, конечности, мозг. Теперь, повинуясь импульсам нервной системы, он трясся и подпрыгивал, как человек, пораженный электрическим током. Он врезался в стену, ошеломленный, отлетел от нее и упал на колени. Неимоверным усилием он заставил себя вновь подняться, шатаясь, прошел несколько шагов, неописуемо страдая от боли. Ему обязательно нужно было что-то сделать, но эта чудовищная... эта невыносимая...

В мозгу взлетали и взрывались красные ракеты. Кто-то капал кислотой на его нервные окончания, открытые и беспомощные. Агурский страшно закричал, и когда весь мир уже начал заволакиваться алой пленкой, он заметил единственное средство спасения: черную аварийную кнопку в стеклянной коробке, обведенной красной полосой на стене.

Даже теряя сознание, Агурский нашел в себе силы, чтобы ударить кулаком в стекло...

Глава 6Гарри Киф: некроскоп

Гарри сидел на берегу реки и беседовал со своей матерью. Он предполагал, что находится здесь в одиночестве и никто за ним не наблюдает. Однако в любом случае это не играло никакой роли — никому нет дела до слегка вывихнутого парня, который сидит на берегу реки и разговаривает сам с собой. Он полагал, что местные люди считают его одиноким эксцентриком — человеком, за которым следует присматривать, но в принципе безвредным субъектом. Он считал, что дела обстоят именно так, и не пытался каким-либо образом изменить существующее положение вещей. В данной ситуации это было, видимо, наилучшим вариантом.

В общем-то, иногда ему хотелось поменяться с ними местами: стать обычным заурядным человеком, любящим копаться в своем садике. Homo sapiens в типичной для него обстановке. Но поменяться местами было невозможно — он находился на своем месте, которое вряд ли можно было назвать нормальным. Он был некроскопом, и, насколько ему было известно, — единственным некроскопом в этом мире. Должны бы существовать и другие — по крайней мере, его сын. Однако Гарри-младшего было невозможно найти. Если он и существовал в этом мире, то Гарри не знал его местонахождения.

Гарри взглянул вниз между коленей на свое лицо, отражавшееся в зеркале воды. Он наблюдал, как безразличное выражение постепенно превращается в циничную ухмылку. Ага, конечно, это “его собственное лицо”! Чтобы дополнительно усложнить ситуацию, следовало помнить о том, что на самом деле это не было его лицом! То есть сейчас... В общем, если смотреть фактам в глаза, то лицо это принадлежало Алеку Кайлу, который в свое время был главой отдела экстрасенсорики. Одновременно Гарри пытался рассмотреть себя — того, прежнего Гарри Кифа, которым он когда-то был и на лицо которого легла чуждая ему маска — чуждая, но не чужая. Во всяком случае, в данное время. Правда, для того, чтобы привыкнуть к ней, ему понадобилось восемь лет. Восемь лет, в течение которых он, просыпаясь, смотрел в зеркало и спрашивал себя: “Господи, кто это?”. В конце концов этот вопрос стал чисто риторическим. И он получил на него ответ. Это он, это его личность, хотя и пребывающая в чужом теле.

— Гарри? — встревоженный голос матери прервал его размышления над этим парадоксом. — Знаешь, тебе пора прекратить беспокоиться о таких вещах. Тот этап твоей жизни завершился, и с ним следует покончить. Тебя призвали для того, чтобы ты сделал некое свершение, и ты с этим справился. И сделал больше, чем мог бы сделать любой другой человек. В результате этого произошли... ну, изменения. И все же ты знаешь, что остался самим собой.

— Но в оболочке другого человека, — сухо ответил он.

— Алек был мертв, Гарри, — она излагала все это, раскладывая факты по полочкам, поскольку трудно было изложить их как-нибудь иначе. — Он был более чем мертв, потому что от его сознания не осталось вообще ничего — как и от души. Да и в любом случае у тебя не было выбора.

Мысли Гарри, подстегнутые словами матери, понесли его в прошлое. К событию, которое случилось восемь лет назад. Алек Кайл был тогда на задании в Румынии, и ему нужно было уничтожить останки покоящегося в тех местах человека-вампира. Тибор Ференци был давно мертв, но часть его оставалась в этом мире, загрязняя его, загрязняя всякого, кто прикасался к этой его части. Кайл преуспел в выполнении своей задачи, сжег существо и уже собирался возвратиться в Англию, но в этот момент его захватили советские экстрасенсы. Тайно доставленный в Россию в особняк в Бронницах, где находилась в то время штаб-квартира советского отдела, он подвергся чудовищной процедуре промывания мозгов с использованием современных методов электроники. Они выкачали его сознание, в буквальном смысле слова опустошив его мозг вместе со всеми находившимися там сведениями. Дело не ограничивалось ослепительно ярким светом, резиновыми дубинками, таблетками, от которых развязывается язык, и тому подобными видами: все содержание его сознания было насильственным путем, без какой-либо необходимости, изъято — как выдергивают здоровый зуб — изучено и выброшено. В ходе этой операции советские телепаты получили необходимые им сведения — секреты своих противников — английских экстрасенсов. Когда операция была наконец завершена, Кайл был еще жив — точнее, в его теле поддерживали жизнь — однако мозг его был полностью опустошен и мертв. В момент отключения систем поддержания жизнедеятельности умерло бы и его тело. Его палачи, собственно, именно это и собирались сделать: дать ему умереть и выбросить труп где-нибудь в Западном Берлине. Вряд ли нашелся хоть один патологоанатом в мире, который смог бы выявить причину его смерти.